Ледовые Корсары. Книга третья. Ледовая армия. Юрий Погуляй
в этих краях зимы не так обжигает. Я бы даже сказал – кабина штурмовика весьма уютное место, особенно в хорошей компании настойки на алом мхе.
Я приложился к обтянутой кожей фляге еще раз, впустив в себя глоток раздирающего нутро яда. Передернулся, но зато в голове чуть прояснилось. Дышать стало чуточку полегче, и, надо сказать, дурнота от вчерашнего ушла. Еще несколько приемов, и чуть угаснет тошнота духовная, а бедолага Динар перестанет маячить перед глазами жуткой культей и поникшей головой висельника. Я не хотел пускать его боль в себя, но он, собачья жизнь, все равно пролез.
Крохотный ледовой штурмовик полз по Пустыне, и его гусеницы одиноко скрежетали по льду. Резак был поднят, и белая вечность на нашем пути казалась идеально прямой, от ползущего за нами Барроухельма и до конца времен.
«Давай, выпей. Это же почти тост».
Я удержался, хоть это и стоило больших трудов. Мир – местечко поганое, пустое и несправедливое, однако лучше бы личным концам света не затрагивать жизнь других людей. Вообще ничто личное никогда никого со стороны заботить не должно.
«Тоже неплохой тост».
Солнце висело над Пустыней, и лед искрился миллиардами расколотых огоньков. Даже глядя сквозь мутное стекло, глаза уставали. Я опустил сетчатые окуляры очков. Когда сидишь за штурвалом – это не самая лучшая блажь, но сегодня сверкало особенно ярко. Подморозило. В принципе, вот-вот должно было начаться лето, но утром термометр показал ранневесенние минус двадцать шесть. Люди в напивальне как-то бурно обсуждали погоду последние дни (отвлекшись, наконец-то, от обрыдлевшей войны с Берегом), а мне было уже как-то все равно. Совершенно без разницы.
БАХ! Пауза. БАХ! – ударило сверху. Я послушно повернул штурвал направо. Металлический зверь с воем двигателя чуть сменил курс, пока сверху не раздался двойной стук, мол, хорош.
Я выправил движение ледоходика, покачиваясь на жестком сидении и возвращаясь мыслями к настойке.
Работа штурмовика при Барроухельме – довольно простое занятие. Не самое популярное, но зато далекое от провонявших палуб Блуждающего Города. И нет в ней ничего столь грозного, сколь скрывается в названии посудины. Штурмовик – это небольшая рабочая лошадка, которой нужно стесывать подозрительные ледяные наросты на теле пустыни, прежде чем до них доберется титаническая махина. Степень подозрительности остается на совести водителей. То есть меня, Эда ан Бауди, юноши из мертвой деревни, и Додона, шепелявящего добряка, всю жизнь прожившего на самой верхней палубе города. Совсем не той, которую видят богатые горожане и восхищенные приезжие.
Верхняя палуба – крыша города. Это десятки домиков наверху, похожие на гигантские заснеженные мурашки ползучего гиганта. Под ногами их обитателей царит вечное тепло, и разодетые граждане гуляют по чистым безветренным улицам, а за дверьми воет Пустыня.
Однако заросший густой бородой Додон никогда не рассказывал о своей жизни как о чем-то неприятном. Напротив,