Кавказская война. Том 2. Ермоловское время. Василий Потто
и разрушил их до основания; в то же время соседним деревням было объявлено, что всякая попытка к восстанию будет строго наказана. Жители обложены были новой податью – поставкой бревен для укреплений.
Наступила весна 1819 года. Начавшаяся в то время постройка крепости Внезапной чрезвычайно усложнила задачи Грекова. С ничтожными силами он должен был препятствовать засунженским чеченцам подать помощь мичиковцам и качкалыковцам, находившимся тогда в полном восстании, и в то же время заботиться об устройстве безопасных путей сообщения по направлению к новой крепости. По счастью, угрожающее положение, занятое Грековым у входа в Ханкальское ущелье, уже само по себе оказывало ему огромную услугу; чеченцам приходилось думать о собственной защите, и большая часть враждебных аулов постепенно уходила в горы. Ермолова, однако, тревожило положение Грекова, и как только из России стали подходить полки, он приказал одному из них, Куринскому, остановиться на Тереке, чтобы служить резервом для Грозной; вслед за тем туда не прибыл из-под Внезапной отряд генерала Сысоева, которому приказано было сделать поиск за Сунжу. Тридцатого сентября 1819 года войска ходили двумя колоннами: Сысоев – через Ханкальское ущелье, Греков – вверх по течению Сунжи. Оба отряда, встречая аулы пустыми, топтали посевы и жгли хлеба и сено, покинутые жителями. Все эти действия в совокупности имели результатом то, что ни один чеченец из-за Сунжи не явился на поддержку качкалыковцев в те дни, когда Ермолов громил их аулы.
Не лишнее заметить, что в экспедиции Сысоева в первый раз является на сцене кавказской войны Куринский полк, и именно в тех самых местах, в которых впоследствии слава была его неразлучной спутницей в течение почти полувека. На этот раз ему пришлось оказать братскую помощь своим артиллеристам в критический момент, когда молодецкая горсть их, спасая честь и славу своего оружия, уже готовилась лечь в неравной борьбе с врагами.
Пока отряд Сысоева двигался вперед, неприятель издали следил за его движением, ограничивая бой лишь слабой перестрелкой, но когда началось отступление, чеченцы, пропустив мимо себя отряд за Амир-Хан-Кичу, кинулись на него с такой стремительностью, что едва не захватили двух орудий (батарейное и казачье). Личное мужество командовавшего взводом прапорщика Грамотина, впоследствии известного кавказского генерала, увлекло своим примером артиллерийскую прислугу, смело схватившуюся с неприятелем врукопашную и отстоявшую пушки. Сотник Назаров, находившийся с казачьим орудием и раненый уже перед тем под Болтугаем, в Салатавских горах, вновь получил тяжелую рану шашкой, и, вероятно, был бы изрублен совсем, если бы молодцы-артиллеристы не выручили его, отбиваясь банниками. Командир конно-артиллерийской роты есаул Алпатов, заметив новые густые толпы пеших чеченцев, бежавших к батарее, вынесся навстречу к ним с одним конным орудием и почти в упор сделал в них выстрел гранатой. Граната, попав в передние ряды, пошла рикошетом, разорвалась и разметала