Черное солнце. Александр Печерский
портупею на тонкой талии, перебросила папиросу из левого угла рта в правый и громко на весь перрон закричала:
– Нет, этот начальник станции у меня доиграется!
Затем Песковская, поправив на гимнастерке орден Красной Звезды, полученный еще в финскую, и оглянувшись по сторонам, обратила внимание на толстого интенданта, явно страдающего одышкой, с трудом пытавшегося восстановить дыхание:
– Начальник станции интендант 3-го ранга Королев. К погрузке все готово. Но нужно дождаться эвакуированного из южной части города госпиталя. Сейчас подойдет последняя колонна автомашин. Медикаменты и продукты уже грузятся. Только у меня будет к вам настоятельная просьба. Сегодня ночью было получено распоряжение подцепить к воинскому эшелону почтовый вагон с архивной документацией горкома партии.
– Ну а мы здесь при чем?
Песковская в раздражении нетерпеливо оглядывалась на третий вагон, около которого творилась полная неразбериха.
– Такое дело, во время ночного налета немцы повредили пути железнодорожного тупика, и мы не успели подогнать вагон с документами к составу. Эшелон литерный, сами понимаете, я должен был отправить его точно по графику. А этот злосчастный почтовый вагон кровь из носа необходимо эвакуировать в тыл. Придется цеплять его к вашему составу, другого выхода у меня просто нет. Ваш поезд уходит из Смоленска последним. – Начальник станции замолчал, тревожно прислушиваясь к звукам все приближающегося боя.
Песковская от возмущения только развела руками и, чертыхнувшись про себя, вслух добавила:
– Какой еще почтовый вагон? На черта он мне нужен? Отвечай потом за него. Мне раненых грузить некуда, а они бумажки целыми вагонами отправляют. Сжечь его, и всего делов.
– Аполитично рассуждаете, товарищ майор! – возмутился начальник станции. – Не боитесь, что я доложу куда следует?
– Да идите вы… Делайте что хотите, – Песковская досадливо махнула рукой и растворилась в круговерти вокзала.
Поезд отошел от станции «Смоленск» точно в срок, и, хотя погрузка прошла как по нотам, Леночка буквально валилась с ног. К часу ночи, когда все перевязки были завершены, она могла наконец отдохнуть. Лена доплелась до хвоста поезда и в маленьком закутке тамбура предпоследнего вагона прикорнула на огромных узлах с грязными простынями. Сильно болела голова, как всегда, когда у нее начинались критические дни. Постепенно боль утихла, и под мерный стук колес Леночка забылась тяжелым и тревожным сном.
Сначала медсестре показалось, что началось землетрясение. Неведомая сила вдруг подбросила вверх узлы с бельем, на которых она спала. В один момент узлы вспыхнули, обдав еще непроснувшуюся девушку сильным жаром. Когда она пришла в себя, оказалось, что поезд стоит посреди темного поля. Над головой с диким воем проносятся немецкие самолеты, вокруг рвутся бомбы, а все небо до самого горизонта исчерчено трассирующими пулеметными очередями. Кое-как выбравшись наружу, Леночка увидела, что