Прощайте пацаны!. Валерий Николаевич Ковалев
моя мама и ее младший брат, в прошлом морской офицер, дядя Витя.
Когда началась война и немцы захватили Донбасс, у деда на чердаке хаты полицаи нашли спрятанный радиоприемник. Его доставили в комендатуру, где для начала выпороли шомполами, а затем решили повесить.
Но бывшие сослуживцы – старые казаки Передрей с Высочиным и Кобзарь, а еще соседи и родня, пришли к коменданту с просьбой о помиловании, сообщив, что Никита отменный кузнец, плотник и столяр, известный на всю округу.
У немцев же в это время случилась нужда: на узловой станции Попасная сломалась мельница, на которой они мололи муку из награбленного в колхозах зерна, для отправки в Германию.
Комендант согласился, при условии, что дед отремонтирует мельницу, если же нет, его повесят, а семью расстреляют. Никита согласился, за неделю привел мельницу в порядок и был помилован. Через неделю ее взорвали партизаны.
Когда же Донбасс освободили советские войска, кто-то сообщил в СМЕРШ*, что дед сотрудничал с фашистами. Его снова арестовали и стали допрашивать, при этом били так, что дед оглох на одно ухо. Спасли снова те же сослуживцы. Придя к чекистам они рассказали, что мельницу Никита отремонтировал под страхом казни семьи, а его сын геройски погиб на фронте. В контрразведке все это проверили, и деда отпустили.
Подойдя к высокой калитке, сбоку от которой в землю вкопана удобная лавка со спинкой, я открываю калитку и захожу во двор. Справа в нем стоит дом (дед зовет его «курень») впереди хозяйственные постройки, слева, за штакетником, зеленые шпалеры винограда.
На Краснополье, да, наверное, и во всем городе, виноград издавна растет только у деда Никиты. Осенью, за черенками, к нему приходят не только родичи и соседи, но даже незнакомые люди, и он никому не отказывает, не беря за это ни копейки.
Растут у них с бабушкой и совсем редкие в наших краях сладкий перец, кабачки и синенькие*, которые я не люблю, и откуда они взялись, не знаю.
Несмотря на преклонный возраст, дед постоянно трудится. Он делает на заказ комоды, платяные шкафы, столы и горки, дубовые бочки, а также многое другое. Отбоя от клиентов, у мастера нет. Причем цены за работу не назначает – кто сколько даст. За это деда постоянно корят родичи.
А еще вместе с отцом и дедом Левкой, дед Никита построил нам дом, сделав туда всю мебель, и теперь возводит на своей усадьбе второй, для семьи дяди Вити. Тот служил офицером на Балтике, но попал под сокращение и вернулся на родину с женой и двумя пацанами.
У себя дед с бабушкой часто говорят по-сербски (мама с дядей Витей его не знают), а я выучил несколько фраз, которые при случае употребляю.
Миновав дом и летнюю кухню с сараем, подхожу к столярной мастерской. На верстаке рядом дедушка строгает доску, из-под рубанка вьется спиралью пахучая стружка.
– Здраво деда! – подхожу ближе.
Дедушка с минуту продолжает, а затем неспешно оборачивается, – здраво унук.
– Како си?* – задираю вверх голову.
– Хвала, нисам лоше*, – следует