На пути к совершенству. Повесть. Пётр Григорьев
меня, прикинь, стали о моих займах спрашивать? Чего, говорит, есть займы просроченные? Представляешь?
– А меня тоже об этом спросили, – ответил Алексей.
Мишка, казалось, облегченно выдохнул
– Тебя тоже? Слушай, а с какого, они этим интересуются? Какого им вообще надо знать об этом?
Алексей покачал головой.
Мишка помолчал немного, а потом спросил:
– А что ты им ответил-то?
– Правду, – усмехнувшись сказал Алексей. – Сказал, что не просто в яме, а в долговой пропасти. Они еще попросили пару микрокредитных компаний назвать, где я брал, ну я так навскидку и назвал. А ты?
– Ну я вначале как-то уклончиво постарался отвечать, но… – Мишка, почесал затылок. – В общем, на чистосердечное они меня вывели за две минуты. А мне так мерзко стало, знаешь. Какое им дело, а я и так, все время на нервах, изо всех сил деньги собираю, чтобы все вернуть. Леха, я серьезно, по всем сусекам… уже в щелях в полу монетки ищу, чтобы долг отдать. Мысль была, что сейчас в отделение и увезут протокол составлять. Да знаю-знаю, – замахал он рукой, – что такого бы не было. Но все равно не по себе стало.
– Так уж не по себе? – горько усмехнулся Алексей. – Мне бы твои долги.
– Ну не скажи, – протянул Мишка. – Мне до чемпиона (Мишка кивнул на него), конечно, далеко, но и не копейки я им должен. Да и коллекторы, ты даже не представляешь, как эти суки меня достали. Мишка почти перешел на крик и выдал матерную тираду, характеризуя сотрудников отделов взыскания и коллекторских агенств, которые уже изрядно успели потрепать нервы и ему, и членам его семьи, и даже его друзьям. Это было необычно. Мишка матерился очень редко. Обычно мат он использовал, когда был крайне зол или растерян.
– А, кстати, – закончив материться, сказал он, – опер-то меня как раз и задолбал вопросами о том, звонят ли мне коллекторы и не достали ли они меня, жаловался ли я на них. Вот это я вообще не понял, к чему было.
– Та же история, – сказал Алексей и пожал плечами.
– Дела! – протянул Мишка.
***
У Алексея начался перерыв. Какао у Гюльнары он решил отложить на самый его конец, а сейчас он достал из кармана пуховика книгу и пошел к одному из выходов с крытого рынка, где стоял пустой стул.
Он хотел все же почитать.
Магнус Каэкский.
О Магнусе он узнал всего лишь недели две назад. В один из вечеров он сидел на диване и смотрел в телевизор. В голове бродила тяжелая мысль: пора уже наконец что-то менять! Он смотрел в телевизор, не видя, что там, и почти в автоматическом режиме переключал каналы.
Его привела в себя внезапно прозвучавшая с экрана реплика:
«… и он до сих пор определяет наше мышление!»
Реплика была сказана каким-то ученым мужем в строгом костюме настолько азартно, что Алексей поневоле заинтересовался. Это была передача религиоведческого толка. Алексей такие не смотрел, но обаяние и красноречие участвующих в дискуссии в этой передаче было заразительным. Из этой дискуссии он и