Неудачник из другого мира. Ирина Омельченко
благородие вышло. Выползло, я бы сказал, не без усилий.
– Отвезете в имение, стало быть, и мухой назад. – Тяжело махнул рукой с зажатой меховой шапкой, будто прогоняя сани прочь. Оттер потный лоб.
– Есть!
Теперь вся наша бравая троица переместилась на лавку и у меня появилась возможность посмотреть на «водителя» в процессе.
Фигура Макара выглядела… странно. Зловеще даже, я бы сказал. Он стоял к нам спиной на передке, между полозьями, раскинув руки в стороны и наклонившись так, словно Джек держал Роуз на «Титанике», но ее укачало, и она поспешила выкинуть съеденный обед за борт. Фигуру парня охватывало легкое зеленоватое свечение, которое, казалось, перетекает на сани.
«Магия», значит. Ну, звездец.
Надеюсь, он ее контролирует? Едем-то быстро. Не дай бог что… Я взволнованно поерзал на месте, за что получил не сильный, но ощутимый толчок в бок в район ребер.
– Не дергайся, блохастый. – Мужик постарше все-таки закурил. Воздух вокруг мигом заполнился едким дымом самокрутки. Я закашлялся. Прохор взглянул неодобрительно, но промолчал. – Сам не понимаешь своего везения. Сейчас приедем…
В этот момент сани дернуло и повело юзом. По правую сторону поднялась снежная волна. Макар что-то прокричал матерное. Нас швырнуло вперед, а затем почти с такой же силой назад. Я здорово приложился затылком о твердую поверхность и даже сосчитал пару звездочек в глазах. Ну вот! Предупреждал же!
– Прорыв! – Прохор крикнул рядом так громко, что я невольно зажал ухо рукой. Точнее попытался зажать, но нащупал лишь голову. Ах да, уши же теперь не там! А руки мне, стало быть, освободили?
Отполз в сторону, пытаясь отряхнуть с ресниц снег и проморгаться. Мое новое ночное зрение, пусть в сероватом спектре, но показывало картину окружающего. Сани не перевернуты, лишь слегка припорошены снегом. Однако их передняя часть сломана – стяжка разбита. Одна оглобля валяется в стороне. А Макар…
Он лежал на снегу, раскинув руки в стороны, как когда управлял санями. Бледный. С закрытыми глазами. А над ним зависла странная тень. Больше всего она напоминала жука или многоножку. Что-то копошащееся, с множеством отростков, размером не больше кошки. Нормальной кошки, а не… ну вы поняли. А еще от тени пахло. Очень мерзко пахло, надо признать. И полупрозрачные, едва заметные жвалы, которые зависли у лица парня, издавали характерные чавкающие и щелкающие звуки. Словно… существо что-то поглощало. Жадно. Торопливо.
– Ах ты тварь! – Взревел Прохор, вскидывая винтовку. Раздался выстрел. Но то ли парень промахнулся, то ли оружие не могло причинить прозрачной многоножке вреда, но она даже не дернулась. Продолжала чавкать, пока лицо Макара не стало один в один как тот снег, на котором он валялся.
– П-прохор… беги! – Я услышал крик и обернулся. По другую сторону саней усатый напарник поднимался, тяжело, будто устало. Держась обеими руками за ствол винтовки. Его шатало в разные стороны, хотя видимых повреждений не было. Вообще нигде не было ни крови, ни ран. Однако прозрачная многоножка