Солнцевы сыны. Илья Кравченко
и несколько встревоженно, но в ее глазах уже читался ответ.
– Деян, нельзя научить бесстрашию. Но, пожалуй, научиться не тонуть в той бездне, о которой ты говоришь – можно, – она снова задумалась и добавила, – Нужно поговорить с сестрами. Если они одобрят, то быть по сему. Правда, мнится мне, что ничего из этого не выйдет. Они людей не жалуют, они… – русалка вдруг резко оборвалась, вскочила и оскалилась. Ее ногти вновь стали расти до неприличных размеров.
Через несколько мгновений Деян понял, что послужило тому виной. В зарослях, ведущих к лагерю мелькнула тень. Человек с луком показался в нескольких саженях от того дерева, под которым сидел Деян со своей подругой. Мальчик тут же кинулся к Яснотке, вцепился руками в ее сорочку и умоляюще прошептал:
– Уходи пожалуйста, не нужно драться.
Русалка перевела взгляд на Деяна и ее лицо смягчилось. Она кивнула ему головой и зашла за дерево. Глеб, тем временем, подошел совсем близко. Если бы не тьма, то неизвестно, как бы все это развернулось. Он резко дернул лук вправо и выругался:
– Чтоб тебя, Деян! Я едва не выстрелил! Какого хрена ты здесь забыл?
– Я… По нужде ходил, – пролепетал мальчик.
– Да? Неужто? – Глеб осматривал местность и явно что-то искал, – А зачем ты так далеко зашел? Я разве не сказал тебе караулить лагерь? – он осмотрел и то дерево, за которым скрылась русалка, но, естественно, ничего не обнаружил. Насупившись сильнее прежнего, мужчина снова подошел к Деяну и заглянул тому в глаза.
– С кем ты разговаривал?
– Я?
– Нет, я! Не строй из себя дурака, Деян. Я точно слышал голос.
– Да, это был мой голос, – спохватился Деян.
– Ну, так, – напряженно процедил Глеб, – С кем же ты говорил?
– Я ни с кем не говорил, я молился.
– Неужто? Вот так, ни с того ни с сего решил помолиться? – насмешливо переспросил Глеб.
– Да.
– То есть, когда мы все молимся перед охотой, ты где-нибудь шляешься. А сейчас сходил по нужде, и бубнишь так, что в лагере слышно. Интересно.
– Перед охотой мне не страшно, а сейчас я был напуган, вот и заговорил вслух.
– И что за молитва? – все настаивал Глеб.
– Перуну.
– Это ясно, что не Моране. Меня интересует содержание.
Деян замялся. Он в жизни не произнес ни одной молитвы ни единому местному божеству. И что же ему было выдумывать сейчас ее? Но тут он вспомнил про Маринин ночной бубнеж, и торопливо принялся собирать из него в голове что-нибудь удобоваримое.
– Я жду, Деян, – сурово проговорил Глеб.
Деян понемногу, невнятно и коверкая слова воспроизвел Маринино моление. Он чувствовал себя полным идиотом, которого, к тому же, одели в скомороший наряд и заставили выступать перед публикой. Но он добровольно шел на это.
Выслушав импровизацию мальчика до конца, Глеб тяжело вздохнул, и его лицо приняло еще более кислое выражение.
– Идем в лагерь, – произнес он без энтузиазма, – Скоро будем собираться.
– Так ведь ночь еще, – догоняя его,