Самый лучший комсомолец. Том 5. Павел Смолин
в условно-безопасное место Виталину. – Обидный эпитет для соучастников рангом поменьше.
– Ты же понимаешь, что это – полная херня? – когда я вернулся к пилению шва, а он оторвал от лестницы боковую доску, спросил дядя Семен.
– Конечно, – подтвердил я. – Но совсем ничего не делать как-то печально. Я время засек, кстати – уже десять минут прошло.
– Отслеживай, – похвалил он, укрепил потолок второй доской и направился за третьей. – Когда чувство времени теряется, два часа неделей кажутся.
Третья «колонна» добавила нам (ладно, мне – за дядю Семена не скажу) уверенности, а КГБшник со словами:
– Давай-ка лучше вот так… – взялся за трубу и уперся в стену ногой.
Ржавая железяка не выдержала и оторвалась на уровне дядиной груди, обрушив на землю мощный поток.
– Буди Чугунову, сейчас затопит, – предупредил дядя Семен.
Хватило пары минут легких пощечин и сбрызгивания водичкой.
– Мы в подвале и опасности, – предупредил я открывшую налитые кровью, мутные глаза девушку.
Она тут же подскочила и принялась озираться.
– Чугунова, промыть желудок! – скомандовал дядя Семен.
– Есть! – хрипло выдохнула она и приникла к воде.
Пока Виталина выполняла приказ, доски над головой начали капать смолой, краской и черт его знает чем еще, а в щелях показалось пламя. Зато под ногами – благодать! – ледяная вода уже по щиколотки.
– Все стихии в сборе, – оценив ветхость ящика с картошкой и его оккупированность крысами, я решил продолжить стоять в воде.
Вредно, конечно, но что поделать?
– Только зверушкам не стравливай, радость моя – потравятся, – попросил Виталину.
– Клоун! – сипло припечатала она меня, приложилась к трубе еще разок и виновато посмотрела на меня. – Прости, Сережа.
– Ты же не знала, что вот так все обернется, – развел я руками. – Тут, как всегда, целый комплекс проблем, но винить мы будем только падшего генерала Щукина. Какова мразь, а?
– Подонок! – согласилась Виталина, оценила диспозицию уже вдумчиво, потрогала частично выцарапанный из стены кирпич. – Время?
– Тревога пошла полторы минуты назад.
– Наши?
– Теоретически живы, – успокоил ее я.
– Ленин теоретически тоже жив, – фыркнула она.
– Ленин жив метафорически, – поправил я. – В наших пылающих пролетарским гневом сердцах. А наших Щукин грозился от несчастного случая спасти – вытащить для достоверности.
– Семен Степанович, вы знали? – спросила Вилка.
– С чего бы мы тогда в подвале сидели? – он наклонился и почесал коленку, до которой почти добралась вода. – Дай-ка, – взял ножик и принялся за шов. – Язва у меня, вот и не ел ничего.
– Спасибо вам от всей души, – поблагодарил я.
– Потом поблагодаришь, – он постучал по кирпичу рукоятью, пошатал и вытащил, впустив горстку глины. – Так… – буркнув себе под нос, оторвал от потолка остаток трубы – больше двух метров.
– Для дыхания! –