Дом в Карпинке. Надежда Горлова

      Она пила, облилась вся, начала смеяться, не отрывая кружки от губ, когда поняла, что обливается, и облилась больше.

      – Рот дырявый, – сказал Витька.

      – Так это у тебя рот полон хлопот, ты семейный, а я холостая, дырявая. Пью, а из ушей льётся.

      – Надо тебе забот прибавить. Гостей принимаешь?

      – Тебя приму, вечером приезжай.

      Она не поверила, когда машина загудела, её вытолкнула на крыльцо сестра. Мать не понимала, почему Наташка не зовёт её к ужину, пошла было сама, но увидела за погребом КАМАЗ и вернулась, поджав серые пятнистые губы.

      «Да, сломалась машина, починил к утру». Катя поверила. Пересчитывала деньги, когда он пришёл.

      – Три годика ещё, Вить, нам осталось. Потерпим – и заживём.

      «Купим дом, разведусь, уйду к Машке», – подумал Витька.

      Мать плакала горячими слезами, сидя на неразобранной постели: младший пьёт, старший либо загулял с Машкой.

      Машина ломалась и ломалась.

      Машка похоронила мать.

      7

      А в Курпинке умерла Федосья.

      Она собирала ягоды на солнце и задремала, одурманившись запахом горячих земляничных листьев и терпких мускусных муравейников.

      Влажные каплевидные ягоды плющили рыльца о стенки трёхлитровой банки.

      Рита нашла бабку. Она думала, Федосья спит, и вычерпала из банки верхний шершавый слой ягод. Волосы у бабушки раскалились, как проволока.

      Рита вернулась, бабушка спала на том же месте. Солнце уже не свешивалось трубчатыми, непрозрачными, как лук щиплющими глаза лучами до головы Федосьи, а тянулось к ней из-за Липовой Аллеи порванным крылом света с пятнами тени на перьях.