Окруженные тьмой. Алексей Винокуров
призналась, что ей нравится Саша. Петрович был так оскорблен, что на миг застыл, как вкопанный. Ей, буркнул, нужен не молокосос, а серьезный взрослый мужчина. Лет шестидесяти с гаком. Чтоб и пенсия была, и другие человеческие достоинства.
Но мужчины шестидесяти с гаком лет – пусть даже и с достоинствами – Женевьев не нравились. Ей нравился Саша. И это злило Петровича ужасно. Он стал бранить и Женевьев, и Сашу, говорить, что она должна тут же сейчас сделать правильный выбор. Женевьев, наконец, удивилась.
– Петрович, вы говорите с такой страстью… Вы что – меня полюбили?
От таких похабных слов Петрович замер на месте и сделался помидорного цвета. На миг Женевьев почудилось, что его сейчас хватит кондратий – ну, или как это называется по-русски. Но Петрович устоял, и кондратий прошел стороной. Хотя, признаться, было до него рукой подать. И удивляться тут нечему. Он к ней со всей душой, а она ему такие вещи. Она бы еще жениться на ней предложила.
Женевьев подняла брови. Она ничего не предлагает, это же он сам, Петрович, предлагал ей выйти за него замуж. Петрович пожал плечами. Ну да, предлагал. Но не в том, в каком она подумала. А в каком? В переносном. В каком это переносном? В каком собаки женятся, что ли – пих-пих, и разбежались? Ну, почему сразу собаки… Кошки тоже бывают. Полюбили пару раз и пошли по своим делам. У всех есть свои дела, или она про это не знает?
– Нет, Петрович, – решительно сказала Женевьев. – Я росла в очень строгой католической семье и такие вещи буду делать только с законным мужем.
Значит, если он согласится быть ей законным мужем, то она вот прямо тут и сейчас окажет ему дружескую услугу? Нет, она не окажет, он ей не нравится. Да почему?! Во-первых, у него очень маленькая пенсия, а от этого зависит бюджет семьи. А при чем тут семья? А при том, что он хочет на ней жениться, он же сам сказал!
Петрович только хмыкнул: мало ли, что он сказал. Это всегда так говорят, что женишься. Чтоб девушку не обидеть. А так на каждой жениться – паспорта не хватит. Он имел в виду чисто дружеские отношения. Вот так: раз-два, раз-два! Энергично.
Женевьев удивилась – и это в России называется дружба? Да, дерзко отвечал тесть, так мы и дружим. Мальчик и примкнувшая к нему девочка. Но Женевьев уже не слушала его: нет, Петрович, величайшее вам гран мерси, но от такой дружбы я отказываюсь.
Ах, она отказывается, разозлился Петрович. Она, может быть, не хочет узнать русского мужчину во всей полноте? А что такое? Рылом не вышел? Пенсия наша ее, видите ли, не устраивает. Ей миллионеров подавай! А что хорошего в этих миллионерах? Тебе какой-нибудь миллионер хоть раз налил от чистого сердца, пусть даже и без закуси?
Нет, ей никто не наливал. Но она уверена, если бы ей понадобилось, ни один миллионер бы не отказался. Очередь бы выстроилась из миллионеров, желающих налить девушке. Да, именно очередь, почему нет? Они, в общем-то, славные парни, эти миллионеры, особенно которые холостые. И вообще, деньги – это возможности. Это