Беспокойное лето. Дмитрий Инин
Бармалея, которому по канону положено кушать детей.
– Бабайка ненавидит детей в принципе, не переходя на личности, уверена, если ему дать конкретного ребенка, то он вреда причинить не сможет, а Бармалей, он позер и для него важнее оставаться особенным и не таким как все, чем соблюдать какой-то там канон.
– А Яга? – Осторожно поинтересовался я.
– Наверное может… – Осторожно произнесла Васька. – От нее никто не знает, чего можно ждать, и провернуть трюк с исчезновением следов она могла, она вообще многое может, хорошо, что Василиса ее в гостинице держит договором.
– Что за договор? – Все что касалось Яры, меня интересовало особенно.
– Обычный. – Пожала плечами Васька, от чего ее восхитительная грудь приподнялась. – Давно уже составили, с тех пор Яга из своего отеля и носа не кажет. Ее тут на самом деле все боятся, пытались против нее оружие придумать, не выходит, а вот она, кого угодно может раз и все. Яга женщина серьезная, вот только она бы тоже не стала детей красть. У нас к детям отношение особое, может потому, что своих иметь не можем, может потому, что так или иначе все мы произошли от Бельского, а он к ним испытывал чувства трепетные, но вот так уж есть. А вообще, хватит об этом. Держи. – Она покопалась в сумочке и кинула мне свой смартфон.
– Зачем это? – Не понял я.
– Как зачем? – Она округлила глаза. – Как это зачем? Ты сейчас меня станешь в этих тапочках фотографировать, причем в самых развратных позах, и когда я буду на смертном одре, я эти фотки Василисе отправлю, чтобы ее побесить. – Собственно я был не против пофотографировать и уж тем более не против развратных поз, вот только я прекрасно знал, что все эти тайные фото, рано или поздно оказываются в интернете, о чем я и сообщил Ваське, та согласно кивнула и забрала у меня телефон. – Тогда чаю, ты обещал. – Она скорчила молящую мину, после чего я пошел ставить чайник, а она в душ.
Вот было что-то очень домашнее и уютное в ночных посиделках с кружкой чая и печеньем, причем с Аленой у нас такого никогда не было, а вот с Васькой запросто, она сидела передо мной на табуретке подобрав под себя ноги, одетая лишь в мою футболку с надписью «Разбивая тыквы», и сжимала в ладошках с аккуратным маникюром большую кружку с чаем.
– Хорошо с тобой. – Внезапно прервала она молчание. – Вот действительно уютно как то, а еще, знаешь, я сама не заметила, как наши с тобой отношения стали нормой, сначала ты был просто инструментом мести, потом мне то ли жалко тебя было, то ли еще что, а вот сейчас… Я даже стыда не испытываю, что Ваньке изменяю.
– Вась! – Попытался было вставить я хоть слово, но она прервала меня.
– Да не говори ничего, – Улыбнулась она мне. – Я сама все знаю, что стыда не надо испытывать, потому что он мне изменяет в сто раз чаще, что он мне не пара. Я обо всем этом знаю и думала уже миллион раз, и каждый раз понимаю, что я его все же люблю, вопреки логике и здравому смыслу.
– А меня? – Усмехнулся я ей, заранее зная ответ на свой вопрос.
– А с тобой мне хорошо и уютно. – Заключила