Письма из Терра Вива. Часть 1. Татьяна Миненкова
за завтрак, Тадимар, – с видимым равнодушием произнесла Ана, сделав упор на последнем слове. А я поймал себя на мысли, что официальное обращение из ее уст раздражало меня сильнее, чем сокращение моего имени Учителем. И мне бы хотелось, чтобы она назвала меня одним из предложенных ею самой сокращений. Но момент был явно неподходящим, чтобы просить об этом.
Тем временем, Стасилия взяла из вазочки еще несколько конфет и, не дожидаясь ответа, покинула гостиную, оставив меня растерянным и смущенным.
И только тогда понял, насколько принцесса превосходит меня в дипломатии. Она мастерски провела разговор по нужному ей пути, распланировав его столь умело, чтобы выяснить нужное, позавтракать и уйти.
С того дня мы больше не разговаривали. Первое время я стремился случайно столкнуться с принцессой в коридорах дворца, но она словно намеренно избегала встреч. Выяснив все, что считала необходимым, Стэйси (сам не заметил, как начал мысленно так ее называть) больше не видела причин продолжать общение и мне почему-то становилось горько от этих мыслей.
Пока снег не заканчивался, дворец будто замер. Каждый из Следующих, разбредшихся по разным его углам, предпочитал зализывать раны в одиночестве. Я распорядился перевезти содержимое моего галатилионского кабинета в Сарн-Атрад, но не ожидал скорого выполнения приказа. Заметенные снегом дороги и сильные морозы делали любое путешествие тяжелым и не комфортным.
Поэтому каждый день возвращался в этот пресловутый коридор и смотрел в высокие окна на заснеженный город и реку.
Ведь второй причиной, по которой я день за днем пренебрегал возможностью погреться у камина, была Стасилия. Ежедневно в одно и то же время она приходила во внутренний двор королевского дворца, чтобы тренироваться в управлении магией с увеличившимся резервом.
Принцесса не обращала внимания на непогоду. Казалось, она даже была рада метели, бросающей снежинки в лицо. Сама чаровала вихри, что метались по заснеженному парку и поднимались к верхушкам дворцовых башен. Она создавала огромные ледяные глыбы, а затем, по легкому мановению руки, рассыпала их в сверкающую крошку. Бросала заклинание за заклинанием до тех пор, пока ее резерв, ставший с некоторых пор нашим общим, не истощался практически полностью.
За ночь запас энергии восстанавливался, и она снова тратила всё до последней капли. А я завороженно смотрел на Стэйси из окон и не мог понять, для чего и почему она это делает? Чтобы научиться управляться с собственной силой? Проверить насколько хватит увеличившегося резерва? Или чтобы насолить мне, дав почувствовать, каково это, обходиться без доступа к магии?
Я мог бы, наверное, спросить у принцессы лично, подойдя к ней во время этих своеобразных занятий. Но по резким жестам, решительным и порывистым движениям, разлетающимся в разные стороны льдинкам, понимал, что это не самый благоприятный момент для разговора.
Поэтому любоваться ею из окон стало моим ежедневным ритуалом, возвращающим ощущение стабильности и определенности. И две недели прошли