Искупление мечом. Павел Перов
чуть склонив голову, и ответил с тем же спокойствием:
– Никакого подвоха. Нам важнее доставить груз целым и невредимым. Настоятель понимает, что тебе придётся рисковать жизнью на этом пути, поэтому и предложил то, что, по его мнению, ты сочтёшь достойной наградой за выполненную работу.
Гарольд задумался на мгновение. В голове всё ещё крутились мысли о том, что за этим может стоять нечто большее, чем простой груз монастыря. Но предложение было слишком хорошим, чтобы отказаться.
– Хорошо, по рукам, – сказал Гарольд, наконец приняв решение.
Они пожали руки – рукопожатие было крепким и деловым, никаких излишеств или лишних слов. Монах кивнул, удовлетворённый согласием Гарольда, а затем спокойно поднялся с места.
– Полагаю, завтра нам предстоит ранний выезд, – сказал Бертран. – Лучше отправиться ко сну. Но прежде… – Он начал тушить свечи одну за другой, пока комната не погрузилась в полумрак. Только одна свеча осталась гореть, отбрасывая мягкий тёплый свет на стены и создавая тени, которые казались почти живыми. – Мне нужно прочесть молитвы.
Гарольд молча наблюдал, как монах повернулся к нему спиной и начал тихо креститься, шепча молитвы. Он шагнул к своей кровати, усталость постепенно накатывала на него, но привычка к осторожности оставалась сильнее сна. Быстро сняв с себя доспехи, Гарольд аккуратно сложил их рядом с кроватью, не делая лишних движений и шумов, как будто его тело действовало на автопилоте, привыкшее к боевым условиям. Он положил свой меч у изголовья кровати, так чтобы в случае опасности мог схватить его в мгновение ока.
Одеяло, хоть и грубое, оказалось тёплым. Он укрылся им, чувствуя, как усталость тянет его в сон, но не позволил себе расслабиться полностью. Гарольд взял свой кинжал и спрятал его под подушку, оставив его в руке. Люди его профессии не засыпали без оружия в руках, особенно рядом с людьми, которых они ещё до конца не знали.
Он смотрел на тусклый свет от оставшейся свечи и на Бертрана, который стоял у стола, тихо читая молитвы у окна. Шёпот его слов сливался с тишиной комнаты, создавая странную, почти гипнотическую атмосферу. Монах медленно крестился, и тени от его движений метались по стенам, словно древние символы, написанные невидимой рукой.
Гарольд продолжал наблюдать за Бертраном, его взгляд всё больше затуманивался под воздействием сна. Но даже засыпая, его инстинкты оставались наготове, а кинжал, сжатый в руке под подушкой, давал ему ощущение контроля над ситуацией. В конце концов, усталость взяла своё, и он погрузился в тревожный сон, полуприкрытыми глазами всё ещё улавливая очертания фигуры монаха, стоящего в тени и шепчущего слова молитвы.