Опять двойка. Школьные рассказы. Анна Вербовская
бы чаю предложила, – упрекнула меня с порога и по-хозяйски протопала в мою комнату.
Пока я ковырялась на кухне с чайником, возилась с заваркой, искала спрятанные мамой конфеты, Танька что-то там у меня перебирала, роняла, шуршала, гремела и при этом бубнила недовольно.
– Что за крокодил в пелёнках? – огорошила она меня вопросом, когда я, нагруженная подносом с чашками и сухарями, с трудом протиснулась в полуоткрытую дверь.
– Конфет не нашла, вот…
– Что это?! – Танька трясла перед моим носом раскрытой книгой, возмущённо тыча в страницу пальцем.
– Где? – я опустила поднос на диван, вгляделась в прыгающую перед моими глазами картинку. – Да это же мамочка-мумия!
– Кто?!!!
– Ну, смертоносная мумия! Её Карлсон смастерил, чтобы напугать Филле и Рулле.
– Кого?!!!
– Ты что, Астрид Линдгрен не знаешь?
– Аст… Линд… кого?!!!
– Писательница! Которая Карлсона придумала!
Нет, про Карлсона Танька, конечно, слыхала. Точнее, смотрела по телевизору. Она вообще все сказки по мультфильмам знает. Ну и ещё, конечно, кино. Особенно её любимое – про овчарку по имени Мухтар.
– Книжки читать надо, – напомнила я Таньке.
Но Танька меня уже не слушала. Она увлечённо шелестела страницами, рассматривала картинки, потом буквально уткнулась в книжку носом. И – кто бы мог подумать, невиданное дело! – принялась вдруг читать, шевеля губами и водя по строчкам пальцем.
Чай давно остыл, а она всё читала, читала, читала.
Смотреть на читающую Таньку было непривычно и забавно. Она смешно морщила лоб, сводила брови, округляла глаза.
«Надо же, – подумала я, – что с человеком настоящее искусство делает!»
Правда, в Танькином случае даже настоящее искусство оказалось бессильно.
– Давай лучше играть!
Танька дошла до того места, где Карлсон, укравший все булочки, оставляет для фрекен Бок записку, и со вздохом изнеможения захлопнула книгу. Прочитать ещё хотя бы полстраницы было выше её сил.
Вот тут-то я и задала свой совершенно неуместный вопрос.
– Во что?
Вообще-то, от Таньки можно ждать чего угодно. В прошлый вторник, например, у нас в ванной было кораблекрушение.
– Бэмц! – сказала Танька и метким броском мыльницы потопила «Титаник». Точнее, бабушкину старую галошу, которая этот самый «Титаник» изображала.
Вместе с океанским лайнером на дно ванны отправилась папина коллекция старинных солдатиков, служивших на «Титанике» матросами. И мои пупсики, купившие билеты в каюты первого класса. В общем, не спасся никто.
А две недели назад мы выращивали сад из вишнёвых косточек. Вишня была из компота. Сад не вырос. Но Танька успела расковырять всю землю в наших цветочных горшках и погубила любимую мамину бегонию.
– Так во что же? – уточнила я, на всякий случай заслоняя собой герань на подоконнике.
– Вот в этого, – Танька ткнула пальцем в картинку на обложке, где Карлсон по локоть запустил пухлую руку