Колобок: От сказки до киберпанка. Константин Лапенко
понятных фраз из повседневной жизни и даже немного тонкой сатиры на современные привычки или сленг. Это замечательный пример того, как простая сказка может быть переосмыслена в духе юмора, и это делает рассказ по-настоящему ярким элементом этого сборника.
Такой рассказ прекрасно вписывается в общий концепт книги, где классическая история перетекает через жанры и стили. Он может служить отличным примером того, как современные элементы и юмор могут обогатить традиционную форму, и как автор может творчески трансформировать старые сюжеты в нечто уникальное и актуальное для современного поколения детей.
Хтонь
Дед умер утром. Всю ночь дышал тяжко, прерывисто, с немощным старанием сдержать, подавить кашель, чтоб не будить ее, не тревожить, старую. Думал спит. А она не спала. Ждала. Под утро затих. Перестал дышать.
Она прислушалась. Нет… Тихо. Отмучился родной… Только ветер за окном взвыл с новой силой и бросил комья снега в окно.
Одна…
Они голодали уже долго. Весна была маловодной, лето сухим, осень дождливой, зима ранней. В огороде, что и уродилось, то все подъели давно. Вот в прошлый год репа хорошо поднялась. Одна – просто огроменная вымахала! Дед тянул тогда, да не сдюжил, ну да не растерялся, всех на подмогу созвал! Сам, сама, внучка Машенька. Жучка с кошкой, живы были, тоже носились, помогали… – она улыбнулась, вспомнив дружную суету и веселый гомон. Вытянули. А то! Такой-то толпой веселой! Вот сытно тогда было! Улыбнулась.
А ныне – пусто. – махнула досадливо рукой. В сухом лесу грибов не найти, ягод не собрать. В стылой речке лед встал, щуку, аль карася, ужо не словить. Силков в чистом поле, на зайца какого, и то не поставить – сожрала всех зайцев окрестных пришлая лиса-злодейка. А после и курей наших сожрала. И Жучку она сманила, кто ж еще. И кошку старую… Откуда только взялась, душегубка такая?
И дед вот. Чай не молодой! Куда ему караулить плутовку-то было? А тут расхрабрился, силок смастерил, в засаду пошел сидеть. Это в такой-то лютень! Говорила, ругала – не послушал, уперся… Вот и застудил грудь…
Как одной-то теперь?
Последнюю оставшуюся несушку пустили в избу. Думали, от лисы уберечь. Кормить нечем – поклевывала что-то в щелястых полах. Видать находила зернышки-то. Но мало совсем. Отощала, ослабела… Потому и яйца стали редкостью – хорошо в седмицу одно снесет. Воистину золотое… Берегли его, тянули до последнего. И не уберегли… Мышь! Ну кто-бы подумал? Забралась на стол, скинула на пол – разбилось яйцо. Плакали тогда оба. Жалко… И Ряба косилась на нас, виноватила… Что ж вы?! Ну да ладно, снесу вам еще одно. Не снесла…
Старому щи нужны были. И хоть какое, но мясо – сил же совсем не осталось. С печи который день уже не слезал. Лихоманка проклятая!
Вот на куриных щах еще седмицу одолели…
А лисица та, уже и не боится ничего. Давеча опять во двор приходила. Открыто шастала, не таясь. Всё принюхивалась, бесстыжая морда! К двери подходила, на крышу забиралась. А не пролезть!