Любовница своего бывшего мужа. Ашира Хаан
«замок».
Ну и в Лимассол, где по улицам ездят алые кабриолеты, мне совершенно не хотелось возвращаться.
Мы увлеклись и очнулись, когда ребятам пора было уже на самолет, а мне – искать способ добраться в Никосию, потому что все междугородные автобусы уже ушли. К счастью, оказалось, что из аэропорта ходит шаттл, так что все в итоге кончилось хорошо.
Прибыли мы уже в сумерках. Я выгрузила свой беленький чемодан на четырех колесиках, сверилась с картой – она утверждала, что пешком до дома Егора минут сорок. Но вот про городские автобусы карта ничего, увы, сказать не могла. А цивилизация в виде Убера сюда еще не добралась.
Вздохнув, я открыла маршрут, воткнула в уши какую‑то музыку и отправилась по сумрачным безлюдным улицам пешком. Чемодан практически ехал сам, вечер был теплым – особенно если сравнивать с московским февральским вечером – и в принципе, прогулка меня не пугала.
«Семинар закончился, буду где‑то через час», – отписался Егор. Я даже быстрее доберусь.
Кошек на улицах было просто нереальное количество. Смешные морды высовывались из‑за домов, лениво потягивались, заслоняя мне дорогу, сверкали зелеными глазами из тени живых изгородей. По пути я сорвала прямо с дерева мандарин и, как положено нормальному северному варвару, тут же его сожрала. Он оказался чудовищно кислым, и я пошла сорвала апельсин. Даже то, что апельсин наполовину состоял из косточек и был еще кислее мандарина, меня не убедило, что есть фрукты, растущие прямо на улице, – это плохая идея. Правда, лимоны я пробовать не стала.
Чемодан весело подпрыгивал, музыка гремела в ушах, мир пах весной и радостью. Хотя пару раз я задумывалась, глядя на темнеющее небо, на фоне которого вырисовывались разлапистые пальмы – а не слишком ли я беспечна, разгуливая по городу с полным рюкзаком фототехники на несколько тысяч евро?
Но я просто обходила заброшенные здания и пустыри, а на улицах, мне казалось, в случае опасности можно постучаться в какой‑нибудь из этих очаровательных домов, окруженных фруктовыми садами с низкой оградой.
Машин было очень мало, лишь время от времени мимо с диким ревом проносились мотоциклы. Я почти расслабилась, только что‑то екало, когда я проходила мимо совершенно темных дворов и переулков без единого проблеска света.
Но и оттуда выныривали только те же вездесущие кошки.
Рядом с одним таким темным проездом как раз закончилась песня. В паузе я услышала тихий шелест ветра в апельсиновых деревьях, вдохнула кислый запах фруктов, валяющихся прямо под ногами, и тут в темноте зажглись ярко‑белые фары – как глаза хищного зверя, притаившегося в темноте в ожидании добычи.
Вот в этот момент я действительно испугалась. Замерла на месте, как кролик, застигнутый светом прожектора посреди дороги. Только и успела, что дернуть из ушей капельки наушников.
Хотелось зажмуриться.
Хлопнула дверца, и яркий