Земля Пандоры: разлука. Андрей Бандарчик
но совсем не долго.
– Это как? – недоуменно спросил Изи.
– Однажды я проснулся, а мне уже тридцать, – развел руками Фюр, – ни гуся, ни села. Все закончилось.
Иезекиль с минуту смотрел серьезно, а потом вновь захохотал.
Кристин придвинулась к Рэйву и положила голову ему на плечо. Тот приобнял ее.
– Давно мы так душевно не сидели, – прошептала девушка.
– Давно я не видел Фюра таким, – он кивнул в сторону друга. Тот уже переключился на другую историю.
Кристин улыбнулась. Ей было хорошо в кругу своих. Тут она чувствовала защиту и поддержку. Эти люди – все, что ей было нужно от нового мира. Она снова коснулась живота. Сегодня она вернулась в прошлое, которое не смогла отпустить. Все эти годы она ощущала частицу, которая тянула ее вниз. Нельзя отпустить то, что отпускать не хочешь. Но, как говорил Рэйвен, нужно избавиться от прошлого, чтобы построить будущее. Иначе оно утянет тебя на дно. Вместо того, чтобы жить, ты лишь потратишь время. И Кристин его потратила на годы гнева, растущего в ней. Теперь она это понимала. Ей не изменить того, что было, но она все еще может построить нечто новое. Если только перестанет цепляться за прошлое, если отпустит, оставив только хорошее. Свой спальник она постелила рядом с Милой. Все разбрелись по углам, лишь Фюрер остался сидеть у костра, склонившись над книгой.
– Я была беременна, – сказала Кристин Миле, когда та залезала в спальник.
Мила недоуменно посмотрела на девушку.
– Я говорила об этом только с Рэйвом. Мария знает, но, видимо, понимала, что я не готова расстаться с прошлым, поэтому не задавала вопросов, – девушка тяжело вздохнула. – Рэйвен не смог спасти нас обоих.
– Сожалею, – прошептала Мила.
– Все в порядке, я должна отпустить это, – Кристин улыбнулась, – поэтому хочу, чтобы ты знала. Когда шок прошел, я впала в депрессию. Не ела, не пила, хотела умереть, – она приподняла светлые волосы и показала шрам на шее. – Рэйв вытащил меня и из этой ямы, хотя у него были дела поважнее. Он нянчился со мной, как с ребенком. Следил, чтобы я не наделала глупостей.
По щекам потекли ручейки слез. Мила лежала и смотрела на подругу, которая сейчас собиралась с духом, чтобы открыться.
– Он не обязан был, он вообще меня не знал. А потом от меня ничего не осталось, только гнев, растущий и набирающий силу. Я чувствую, Милана, как он убивает меня. Отравляет все лучшее, что было когда-то. Я хочу вернуть это. И я рада, что ты слушаешь. Иногда этого достаточно.
– Кристин, – Мила посмотрела прямо на девушку, – со мной тебе не обязательно быть постоянной воительницей. Если нужно будет поговорить, я буду рядом.
– Я знаю, – Кристин грустно улыбнулась и повернулась к собеседнице, – как и все мы будем рядом с тобой.
С этими словами девушка укуталась в спальник. Ей стало легче. Она должна была разделить ношу еще с кем-то. Кристин улыбнулась и закрыла глаза. Тяжесть в груди, преследовавшая ее все эти годы, стала меньше.
Ночь была тихая, никаких посторонних шумов. Изи не спал. Он поднял голову, посмотрел на Фюрера, потом сел. Сидевший у