Взлёт и падение. Книга первая. На высоте. Валерий Гудошников
втором ряду, скрываясь от глаз членов президиума за широкой спиной помощника, спал его начальник командир этой же эскадрильи, чёрный, как смоль, Нурислам Хамзиевич Бек. Ему видимо снилось что-то приятное, ибо он улыбался во сне.
В зале же все занимались своими делами. Кто читал газеты, кто обсуждал вчерашний футбольный матч, кто решал кроссворды. Кто-то умудрился притащить сюда нарды, и был слышен приглушённый стук костяшек и споры играющих.
Замполит Агеев спал в президиуме. Но глаза его были открыты. За многие годы сидения в президиумах бесчисленных собраний и совещаний он выработал в себе это профессиональное качество. В руках его была ручка и те, кто это видел впервые, могли подумать, что человек глубоко задумался о сказанном докладчиком. Но Агеев ничего не слышал, ибо спал. Но он, словно по сигналу тревоги, мог мгновенно проснуться, едва докладчик кончал речь и сделать вид, что очень внимательно слушал, будто ничего интереснее и не слышал в своей жизни.
Более 50% сидящих в зале людей речь командира отряда не воспринимали вообще, ибо речь шла о том, о чём говорено было в авиации не одну сотню раз. А говорил Байкалов о безопасности полётов, приводил примеры расхлябанности и нарушения дисциплины, разгильдяйства и недоученности. Всё это приводило к различного рода происшествиям, начиная с комических, и кончая трагическими. Он приводил массу цифр и фактов, сравнивал их с другими годами, потом сводил всё это в пятилетку и сравнивал с прошлой пятилеткой. Получался какой-то чудовищный винегрет из лётных происшествий и предпосылок к ним. Потом всё это выводил в процентном соотношении по тем же годам и пятилеткам. Никакой лётчик галиматью эту в голове, конечно, удержать не мог.
А Байкалов между тем перешёл к приказам. Он вспоминал засекреченные за двумя нолями аварии и катастрофы, происшедшие за истекший год и пятилетку, сыпал цифрами раненых и погибших. Надо сказать, что редко бывал день, чтобы в громадной авиакомпании не происходило какое-нибудь происшествие. Всё это лётчики должны знать. Но не сметь разглашать посторонним и даже родным, ибо давали подписку о неразглашении.
Ещё 30% сидящих в зале людей слушали командира, что называется, в пол уха. Им просто нечем было заняться. Общих тем для разговоров с соседями не было. Газетами они не запаслись. А спать не хотелось. И поэтому думали каждый о чём-то своём.
И только процентов 20, в основном молодые пилоты, которым всё ещё было в диковинку, слушали командира, мысленно поражаясь количеству всяких происшествий в «Аэрофлоте».
Байкалов уложился за 40 минут, успев, словно опытнейший гипнотизёр, усыпить к концу доклада почти весь зал. Это был не доклад, это был словно сеанс массового гипноза. Но вот он закончил речь и посмотрел на засыпающего Агапкина. Замполит Агеев мгновенно проснулся и внимательно, словно впервые видел, посмотрел на Байкалова.
– Прения по докладу, – объявил Агапкин. – Кто желает выступить?
Агеев, перестав рассматривать командира отряда, свирепо заводил взглядом по аудитории, словно желая сказать: никакой