Троллейбусный Ангел. Лана Вьет
задание задают? – поинтересовалась как-то тетя Надя.
– В интернете все. У нас чат есть, можно спросить – ответил я.
– Эх, а я помню дневник от родителей прятала, – засмеялась тетя Надя, – если бы ты знал, как я боялась гнева отца, что выпорет меня за двойку.
– И что, он Вас бил? – ужаснулся я.
– Ты что?! Никогда, – махнула рукой тетя Надя, – никогда… Это только наши надумки-выдумки да страхи. «У страха глаза велики», слышал поди поговорку-то народную?
– Неа, – признался я.
– Эх молодежь, – вздохнула тетя Надя, – а мы вот учились на таких пословицах да поговорках, в них мудрость народная. Но со временем я поняла, пословицы не всегда учили, некоторые наоборот.
– Как это наоборот? – спросил я.
– Ограничивали, – начала объяснять тетя Надя, – ой подожди-ка. Народ зашел, пойду, работать надо. Заболталась я с тобой.
Я смотрел в окно, потом стал готовиться к выходу. И вдруг услышал тетю Надю.
– Всегда думай: твои мысли и все, во что ты веришь, ограничивают или расширяют твое видение, – сказала она тихонько, – не принимай слепой верой все, что слышишь и думаешь. Проверяй.
Двери открылись, я вышел на своей остановке, как обычно, обернувшись, помахал кондукторше рукой. Тетя Надя улыбнулась в ответ.
Если бы то, что она мне говорила, я услышал менторским тоном, например, от своей учительницы или директрисы, возможно, и от мамы, вряд ли бы это легло на плодородную почву. Скорее всего я бы упирался и бодался, отрицая мудрость таких слов. Боролся бы, это точно. Помню тетя Надя мне как-то сказала: «А ты отпусти. Всему свое время. Не торопи его. Оно само по себе решится. Вот увидишь. Не думай пока об этом. Зачем беспокоиться заранее, пока ничего не произошло?» Я долго думал над этими словами. И не сразу они дошли до моего сердца, а умом их сложно понять. Как это отпустить…
И опять обстоятельства сложились так, словно жизнь мне подсовывала экзамен «Понял ли ты? Усвоил ли простые истины?» Теперь, по истечении времени, меня удивляет, почему я так переживал из-за пустяков. Но тогда мне казалось это очень важным и воспринималось чуть ли не концом света.
Осенью, почти сразу после начала школьного учебного года, ближе к концу сентября, мы должны были бежать кросс. Уроки физкультуры проходили на открытом воздухе. В этом забеге обычно принимали участие сразу два параллельных класса. Сначала мальчики, потом девочки. Все бы ничего. Опозориться перед одноклассниками, это я мог пережить. Хотя, признаюсь, прибегать к финишу в числе последних не приятно. Все, что мне нравилось на уроках физры – игра в баскетбол или волейбол. А бег это не мое.
Чем ближе подкрадывался конец сентября, тем больше в моей голове вырисовывались ужасные картины: я прибегаю к финишной черте последним. Катя смотрит на меня как на неудачника, отворачивается и уходит. Димка, мой друг, подходит и похлопывает меня по плечу в знак утешения. В следующей, разворачивающейся в моей голове картине, Катя подходит к парню, который