Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 1. Причинность и детерминизм. Валерий Алексеевич Антонов
эту концепцию только с помощью разума, не нашел в ней никакого содержания. В соответствии со своим принципом, согласно которому все наши представления могут быть получены только из восприятия индивида, он должен был заявить, что никакое представление не может быть связано со словом «причина», поскольку не существует соответствующего восприятия. Однако такое восприятие существует, и в этом общее сознание человечества право. Но разум также прав, когда заявляет, что эта идея совершенно неприменима во многих случаях ее применения. И поэтому, чтобы иметь возможность применять эту концепцию во всех случаях, мы должны отодвинуть ее на задний план вместе с ее реальным содержанием и облечь ее в темную неопределенность.
Для нас, сторонников возможности того, что убеждения и склонности к убеждениям могут жить в людях, весь личный опыт которых тем не менее расходится с этими убеждениями, очевидная дилемма Хьюма (либо не существует понятия силы, либо мы применяем эту идею в противоречии с самой собой) не представляет никакой трудности, и мы предполагаем, что величайший мыслитель Англии не стал бы так легко отвергать гипотезу, содержащую зародыш истинной теории, если бы он знал о двух фактах – анимизме и наследовании убеждений.
Таким образом, мы убедились, что концепция, которую люди обычно формируют о причинно-следственной связи, хотя когда-то и охватывала все поле модификаций, вызванных первоначальным анимизмом, теперь вписывается лишь в небольшую часть этих модификаций, и что осознание этого факта придало концепции причинно-следственной связи все большую неопределенность.
Подведем краткий итог обсуждению обычного понятия причины.
Во-первых, обычное понятие причины, обычно синонимичное понятию силы, состоит из понятий воли, стремления и изменения, из всех трех понятий, взятых вместе в том порядке, который наблюдается здесь. Это понятие взято из опыта нашего воления, которое вызывает изменения в нашем теле посредством стремления.
Во-вторых, эта концепция причины была сформирована в то время, когда все вещи еще рассматривались как желающие, стремящиеся, вызывающие изменения личности или духи по их сходству с людьми – во времена анимизма. В то время эта концепция была распространена на все вещи в результате такого взгляда на вещи.
В-третьих, в силу унаследованных убеждений или склонности к убеждениям, несмотря на противоположный опыт, эта концепция сохранялась даже тогда, когда способ взгляда на вещи, на котором основывалось ее применение, был признан ложным для многих вещей и полностью прекратился. В применении к этим вещам понятие, конечно, должно было теперь все больше и больше терять свое действительное содержание и становиться неопределенным и расплывчатым.
В-четвертых, наше обычное понятие причины, таким образом, многообразно: первоначально обозначая сознательное воление, приводящее в движение члены тела, оно многократно опустошалось и ослаблялось, п�