Свет погасшей звезды. Мифы о звездах и маяках. Любовь Сушко
я не просто так тут оказалась
Они и не заметили, что этот разговор слышали все обитатели острова. Нет, они не подслушивали, просто кот седлала все, для того, чтобы они услышали разговор Поэта и его Музы.
Кажется, это стало откровением для всех, даже для Волхва, забывшего или никогда не знавшего любви к женщине, но как он мог остаться равнодушным?
И когда все остальные повернулись к нему, он произнес:
– Мы только зрители, а не действующие лица этой драмы, и с этим придется смириться даже Поэту, хотя для него это так обидно. Ведь она была его женой.
– А не от нее ли он все время куда-то убегал без оглядки, – подсказал ему Романист, – аж до Африки, бедняга добежал, только бы быть подальше.
– Ты не справедлив, – услышали они голос кота, – ей тоже нравилась эта вражда глухая и упорная. Она делала их поэтами.
Они все повернулись и увидели, как Марта шла по лунной дорожке рядом с Демоном, Лучезарный в этот момент был Демоном, почти ничего человеческого в нем не осталось, и Муза отшатнулась и бросилась к Романисту, ища защиты- у него, что тоже удивило всех остальных.
– Чудовище и красавица, – усмехнулся Романист, и тут либо она его расколдует, либо он ее околдует. Мы можем только наблюдать и заключить пари, кто из них окажется сильнее,
Они услышали, как говорили эти двое;
– Так это ты была той самой влюбленной девицей Анной?
– А ты мой возлюбленный Генрих?
– Наконец-то мы встретились снова.
– А что случилось с тобой в этот раз?
– Я снова должен был погибнуть на войне, но мне так хотелось к тебе наконец вернуться, увидеть наш маяк, что я вырвался из того сражения. Не помню, не знаю как, но вырвался, и оказался здесь.
– Ты ничего не помнишь? Как это случилось?
– И помог мне невероятно храбрый юноша, хотя я даже не видел его лица, и не смог бы его узнать. А мне хотелось его встретить и поблагодарить, за то, что я выжил в том сражении.
На этой стороне маяка все тоже оживилось. Первым заговорил Романист:
– Я не понимал, почему я всегда не любил поэтов. Но чувствовал, что он уведет Марту, как только появится, это просто какое-то звериное чутье.
– И Музу мою уведет сразу, он и в жизни мне страшно мешал, и теперь, здесь не даст покоя, – отвечал ему Поэт. Так они оказались друзьями по несчастью..
Волхв понял, что ему, как самому старому здесь и, наверное, мудрому, придется вмешаться, тем более у него никто никого не уводил, и он был вполне объективен:
– Не обманывай себя. Романист, тебе нужна была ведьма, чтобы роман твой спасти, как и нам всем, вот у меня ее не было, ну вернее, сбежала она, и пришлось его сжечь самому. А она спасала, упорно спасала. Больше тебе ничего не требовалось. Мне казалось, что я забыл и свою, и твою историю, а вот теперь вспомнил, все вспомнил.
Романист молчал, как и на портретах неведомого Живописца, он видел собственную душу, и она была не такой уж прекрасной,