Самый лучший коммунист. Том 2. Павел Смолин
сильнее. Да не боись, мы же договорились. Нет, президенту доложат – он ведь должен заявление нациста подписать – но начальству плохие новости приносят в удобные моменты не только у нас, это как бы общемировая практика, так что пока херр Хайнеман прибывает в блаженном неведении.
– Боюсь, вы переоцениваете мои ораторские умения, господин Ткачев, – с улыбкой поскромничал Густав.
Вот он, в отличие от Вилли, национализму противостоял хоть и тщетно, но изнутри Германии, реально рискуя жизнью – вплоть до укрывания и подкармливания спрятавшихся евреев. Личные симпатии, впрочем, никакой роли не играют – мало быть хорошим человеком, нужно быть коммунистом!
– Я стараюсь слушать как можно больше всяческих речей лидеров государств, – поделился я одним из способов убивать время. – И извлекать из них полезные уроки.
– Это очень хорошая черта для секретаря ЦК ВЛКСМ, – одобрил президент. – Но позволю себе заметить, что в ораторском искусстве вы превзошли очень многих.
– Ваши слова мне очень приятны, господин Хайнеман, – улыбнулся я. – Просто следую завету великого Ленина – «…во-первых – учиться, во-вторых – учиться и в-третьих – учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мёртвой буквой или модной фразой (а это, нечего греха таить, у нас особенно часто бывает), чтобы наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом».
– Позволю себе привести другую цитату, – с улыбкой поддержал беседу Хайнеман. – «…Учиться, учиться и учиться, и вырабатывать из себя сознательных социал-демократов, «рабочую интеллигенцию»». Вам не кажется, что нынешний социально-экономический базис в Советском Союзе больше напоминает социально-демократический, нежели коммунистический?
– Если говорить откровенно, на данном этапе научно-технического и общественного развития человечества коммунизм физически невозможен, – пожал я плечами. – Но это не повод к нему не стремиться. На время этого долгого пути прямая демократия в виде Советов и социалистическая экономическая модель, на мой взгляд, подходят гораздо лучше той версии социал-демократии, что построена у вас: концерны и корпорации получают сверхдоходы, рабочие – подачки, а самое чудовищное в том, что у вас никто не занимается самым главным: воспитанием народных масс в ключе взаимовыручки и коллективизма. Человечество миллионы лет жило, извините, племенами, и склоняющий человека к оппортунизму капитализм суть уродливое, противное человеческой природе нечто. Ну и демократия у вас тут, простите за прямоту, господин Хайнеман, специфическая, в духе «никакой свободы врагам свободы». Одно участие в прокоммунистической акции, и молодой человек, всем сердцем желающий Германии процветания, лишается гражданских прав и возможности зарабатывать на жизнь. А вот нацистские провокации по типу той, что я наблюдал утром – наоборот, не вызывают никаких проблем. Почему так?
– Мы не можем рисковать нашими дипломатическими и экономическими связями с Канадой, – скучающим тоном ответил он. – Как