Между двух войн. Геннадий Сорокин
министерства поразил офицеров. В шифротелеграмме, подписанной начальником Главного управления кадров и учебных заведений МВД СССР генералом Радько, предлагалось провести расследование исчезновения слушателя собственными силами, а также: «…усилить партийно-политическую работу с личным составом, обновить методическую литературу в ленинских комнатах, организовать внеплановые проверки несения службы в ночное время».
Начальник штаба хабаровского отряда расписался об ознакомлении с телеграммой и уехал отдыхать после бессонной ночи.
С момента отъезда Сопунова в Дашбулаг Воронов не находил себе места, терзался, правильно ли он поступил, не сообщив о блокноте Архирейскому или Сопунову. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он пробовал навести порядок в штабной документации, но не смог даже составить новый график дежурств – работа валилась из рук, ожидание надвигающейся катастрофы не давало сосредоточиться, неизвестность угнетала и рисовала картины одну мрачнее другой.
«Проклятая мнительность! – костерил себя Воронов. – Знаю, что ничего противозаконного не сделал, но жду расплаты неизвестно за что! Скорее бы все разрешилось в ту или другую сторону. Виноват так виноват, а если нет, то пусть прямо скажут, что к исчезновению Грачева я никакого отношения не имею».
После обеда Сопунов наконец-то вызвал Виктора в штаб и поведал о ночных событиях в Дашбулаге.
– Грачев нарисовал портрет одного из львовских «корреспондентов» и всем на КПП показывал: «Похож или нет?» – начал Сопунов. – Днем Грачев отправил письмо брату, в полночь заступил на дежурство и исчез. Портрет, нарисованный им, пропал: то ли он отправил его брату, то ли рисунок потерялся. Мы прочесали всю местность вокруг КПП и поселка, но не нашли никаких следов борьбы, зато нашли засохшие пятна крови… Ты не хочешь рассказать, откуда они появились и какой черт понес вас с Архирейским на место перестрелки?
– Меня понес? – изумился Воронов. – Алексей Ермолаевич, о чем вы говорите? Архирейский со мной не советовался. Он пошел посмотреть, откуда велся огонь. Я – следом. Здесь, в НКАО, я как нитка за иголкой за ним хожу, вернее, ходил. Сейчас, когда Вадим Петрович уехал, вы предлагаете мне за его поступки ответить? Нашли мы там следы крови, и что с того? Кто сказал, что это кровь человека и что это вообще кровь?
За плечами Воронова было три курса следственно-криминалистического факультета. Выстраивать логические цепочки и анализировать доказательственную базу он научился. Мысленно разбив дашбулагские события на эпизоды, Виктор пришел к выводу, что обвинить его можно только в открытии ответного огня без команды старшего по званию и утаивании блокнота. За все остальные действия наряда на КПП и их последствия ответственность нес Архирейский.
– В поселке многие видели, как вы вдвоем пошли на пригорок и отсутствовали длительное время вне зоны видимости. Поговаривают, что вы могли найти труп нападавшего и спрятать его от греха подальше.
– Как бы мы могилу выкопали без лопаты и кирки? – спросил Воронов. –