Где-то в чаще леса. Погорельская Екатерина
её голос звучал мягко, но твёрдо. Она осторожно повернулась и, хромая, побрела к лавке, помогая себе при ходьбе костылём. Каждый её шаг сопровождался тихим постукиванием деревянной палки о землю.
Гостья невольно задержала дыхание, следуя за старушкой. Внутри неё смешались тревога и надежда. Впервые за долгое время она почувствовала себя не просто гостьей в чужом доме, но словно была принята в этот древний, загадочный мир с его тайнами и древними знаниями. Кружевная паутина, висевшая в углах хижины, блестела в лучах заходящего солнца, придавая всему окружающему сказочную атмосферу.
Ядвига Ярославовна остановилась у лавки и, с трудом присев на старую, изъеденную временем лавку, начала перебирать, стоявшие на столе, свои многочисленные баночки и скляночки. Её руки, несмотря на дрожь, ловко обращались с хрупкими сосудами, и она не теряла ни капли, ни одного из своих ценных снадобий. Гостья с любопытством и восхищением наблюдала за этим ритуалом, чувствуя, как постепенно её тревога уходит, уступая место уверенности в том, что она попала в надёжные руки.
Женщина пошла за ней, оглядываясь вокруг. В углах виднелись паутинки, а на полках громоздились разнообразные склянки и бутылочки, каждая со своим уникальным содержимым. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под ногами.
– Ложись, – сказала Баба Яга, указывая на лавку, стоящую у стены.
Гостья села, а затем, осторожно улеглась на лавку. Она была неудобная, деревянная и твёрдая, и женщина почувствовала, как доски впиваются ей в спину. Она постаралась устроиться как можно удобнее, но лавка, казалось, не была предназначена для комфорта.
– Как тебя величать? – спросила Ядвига Ярославовна, поглаживая свою крючковатую палку.
– Людмила, – ответила женщина, чувствуя, как в её голосе дрожит отголосок надежды.
– Да, чую, правильно тебя назвали, мила ты людям, вот только бог к тебе не мил, – проговорила Баба Яга, доставая с самой верхней полки зелье в старинной бутылочке, покрытой пылью времени. – Но ничего, сейчас мы всё исправим.
Старушка подошла ближе, её глаза светились решимостью и уверенностью. Она вылила зелье Людмиле на живот, и его холодная жидкость мгновенно пробралась сквозь ткань одежды, вызывая лёгкую дрожь. Затем Баба Яга взяла в руки яйцо, хрупкое и белое, словно символ новой жизни. Она начала проводить им над животом Людмилы, произнося древние заклинания, звучащие, словно из самого сердца леса.
Людмила чувствовала, как что-то тёплое и успокаивающее разливается внутри неё, словно свет сквозь туман. Она закрыла глаза, стараясь не думать о том, что будет дальше, просто доверяя старушке и её магии.
– Всё, через девять месяцев жди дитятку, – сказала Баба Яга, раздавив яйцо рукой на животе Людмилы. Внезапно она заметила, что в яйце было два желтка. Её глаза расширились от удивления, и она добавила: – И не одного, а целых два.
Счастью женщины не было предела. Она вскочила с лавки, её лицо светилось радостью, слёзы счастья текли