(Не) настоящий наследник. Лана Пиратова
на меня и смотрит. Долго смотрит. Господи, почему у него взгляд-то такой тяжелый?! Каждый раз под ним я чувствую, как будто меня к полу пригвождают. Мне кажется, я меньше становлюсь.
– Мне сказали, что вы хотели переговорить со мной, – первой говорю я, откашливаясь, потому что он молчит.
– Вы же не ужинали, – щурится и откидывается на спинку кресла. – Меня испугались?
Этот прямой вопрос немного сбивает меня с толку. Но потом я думаю: какого черта я его боюсь? Ну, что он мне сделает? Я здесь, потому что нужна ему, вернее, его сыну. Если бы я ему не понравилась, то он уже выгнал бы меня. Вдохновленная этими мыслями, приподнимаю подбородок и отвечаю:
– Я не голодна, – беру паузу и добавляю: – и да, не думаю, что у меня есть повод бояться вас.
Он усмехается и произносит тоном, не требующим возражений:
– Садитесь, – кивает на стул напротив себя. – Можете не есть. Не заставляю. Просто расскажите мне о себе.
И он опять наклоняется к тарелке и берет приборы.
Сажусь на предложенное место. В нос сразу же ударяет приятный аромат. Все-таки, тяжело сидеть вот здесь, за столом с такими вкусностями, на голодный желудок. Поэтому стараюсь не смотреть на них. Но и на своего собеседника смотреть тяжело. Отворачиваюсь и рассматриваю огонь в камине.
– Что вас интересует? – спрашиваю ровным голосом. – Олег Сергеевич сказал мне, что при выборе меня вы получили полную информацию.
Мужчина берет салфетку, медленно вытирает губы и опять пристально смотрит на меня.
– Мне кажется, вы неправильно понимаете наши договоренности, – говорит сухо. – Я не знаю, что дало вам повод думать так. Давайте сразу все обозначим. Вы кормите Тамерлана, я плачу вам деньги. Если вы думаете, что у меня к вам будут какие-либо другие притязания…
На этих словах я вскидываю на него взгляд и изумленно смотрю. Что он имеет в виду?
– Я не собираюсь склонять вас к чему-либо, – мне кажется или уголок его губ дергается? – Если бы я этого хотел, то все было бы иначе.
– Я вас не понимаю, – сажусь прямо и стараюсь не отвести взгляда, хотя и тяжело это.
– Вы все поняли, – строго произносит он. – Надеюсь, мы все выяснили. А теперь расскажите мне о себе и о своем ребенке.
– Мой ребенок в клинике. Вы это знаете. И мне нужны деньги на ему на операцию. Поэтому я здесь.
Я стараюсь говорить спокойно, хотя после всего услышанного у меня сердце стучит чаще и чаще. Неприятный разговор получается. Может, если я отвечу на его вопросы, мы быстрее закончим?
– Почему отец ребенка не беспокоится об этом? – моя попытка хоть как-то успокоиться летит к чертям. – Почему вы занимаетесь поиском денег? Где отец вашего ребенка?
Его вопросы сыпятся один за другим. Я знаю. Это такой прием, чтобы не дать мне собраться и придумать что-нибудь. Не дать соврать.
Но я беру себя в руки. Смотрю ему прямо в глаза и говорю спокойно, но уверено:
– Мне кажется, это не относится к нашим договоренностям. И это никак не влияет на исполнение мной взятых обязательств. А вы сейчас, – беру паузу. –