Сказка о сыщике Кудыкине. Владимир Кривоногов
– разносолов с похлёбками хлебать, да гусей жареных пробовать с рябчиками всякими. А может и наливочкой бы запили всё это, а то и карасей зажаристых через голову отведали бы, а теперича… а теперича не то, что давеча…
– Вот же дурья твоя башка! Отвечай, когда спрашивают! Кто здесь Царь? Я или дядя Вася?
– Ты, Царь-батюшка, ты, кормилец! А дядя Вася он конюх.
– Тогда не томи, язва вам всем в душу.
Завид немного помялся и вдруг прошептал, поглядывая по сторонам:
– Царь-батюшка, мы ещё пока не знаем – беда это или не беда, но из своего домика на краю болота пропали три говорящих медведя.
– Уж не Топтыгины ли? – ахнул царь.
– Так точно, кормилец. Они самые – мохнатый Михайло Иванович, поменьше Настасья Петровна и маленький Мишутка.
– Как допустили! – вскричал царь. – Как посмели! Вы что не знаете, что Михайло Иванович моё доверенное политическое лицо? Ну или как там его – доверенная политическая морда! Он хоть и медведь, но говорящий и умный – простой люд не трогает, а если задерет кого, так разбойника басурманского. Я с ним намедни в шахматы играл! И выиграл, между прочим.
Царь-батюшка снова нервно побегал вокруг трона, в окошко выглянул пару раз, посмотреть по сторонам, как будто бы выглядывал – мол, вот-вот медведи сейчас же выйдут из-за угла царских палат, а он важно так произнесет, мол, так вот же они.
Но нет, не вышли, не явились Топтыгины.
– Где же тогда косолапые? – самодержец снова успокоился, подумал о наваристом русском борще со сметаной и салом и даже зевнул. Уселся на троне и говорит советнику:
– А может быть они родню попроведать поехали в таёжную глухомань буреломную! А вы сразу начинаете мне тут тревогу поднимать, царя своего любимого тревожить, может вернутся ещё. Откуда вы знаете что они пропали?
– Компетентные люди сообщили!
Царь снова сдвинул корону на лоб и снова почесал затылок.
– Айда в столовые палаты! Там сядем рядком, поговорим ладком, а то шибко поись охота. Вот ты, Завид, не подумай ничего лишнего, но мне сейчас очень обыкновенного блина с простой сметаной захотелось отведать. Душу, так сказать, отвести.
– Это от того, Царь-батюшка, что ты очень народный. Ты простых смертных не чураешься и душой ты ближе к самогонному напитку и бочке с солеными хрустящими огурчиками из погреба, чем ежели к хранцузскому винищу с пузырьками в серебряном ведре со льдом и испорченному сыру с плесенью. Ты просто очень хороший и демократичный, очень умный и политически выверенный.
– Это да! Вот прям в точку. Вот прям, вот я такой вот! Вот нигде не приукрасил. Молодец, Завид, молодец! Не зря я тебя главным советником-министром назначил. Ты честен и правду обо мне не таишь, а как есть она, пущай не всегда лицеприятная, а мне прям в глаза так и шпаришь.
– Так точно, Ваше Всебрусникинское Царское Величество! Вы же великий!
– Опять правда! Пойдем-ка, брат, блинов со сметаною до пуза откушаем, а там уж я пойду дремать, а ты пойдешь работать во благо державы.
Так вдвоем и подались в трапезную. Добирались