Книга вторая. Ангел второго уровня. Владимир Лавров
издал утробный рык и кинулся к старому врагу. Отти был младше нас на год, но он был с соседней улицы, и этого было достаточно, чтобы быть для Динко абсолютным врагом. Во время последней крупной драки Отти стоял за спинами старших ребят и очень ловко стрелял рябиной из камышины. В частности, он попал в глаз Дину.
Отти не успел убежать. Динко схватил его за шею и принялся отвешивать пощёчины, слева и справа, довольно жмурясь и рыча. Наши собаки развернулись и отправились по своим делам. В наших делах они участия старались не принимать.
Я почувствовал, что происходит нечто неправильное, что так не должно быть. Среди своих ровесников и знакомых по улице я считался слабаком. Целью их жизни было собраться в группу и отлупить ребят с соседней улицы. Те отвечали тем же. Любые встречи за пределами села тут же перерастали в побоища. Когда какая-нибудь из сторон оказывалась в значительном меньшинстве и получала слишком сильно, пострадавшие бежали к вожакам своей улицы и жаловались на вредность нападавших. Вожаки объявляли общий сбор и назначали соседней улице место битвы. Вызов всегда с удовольствием принимался, поскольку другая сторона, как правило, считала себя не менее обиженной. Битва начиналась перебранкой, в ходе которой обе стороны долго перечисляли разнообразные обиды, а заканчивалась всегда одинаково: большим побоищем, после которого каждая улица считала себя победителями. Иногда мы объединялись с соседней улицей против третьей и четвёртой улиц села, но такое случалось редко. Чаще каждая улица враждовала с тремя другими.
Мне всё это казалось абсолютной глупостью. Нет, я не уклонялся от общего сбора – это было просто невозможно, свои отлупили бы за прогул сильнее, чем чужие. Но во время драки я чаще всего стоял в стороне и лишь изредка отражал удары тех, кто хотел напасть на меня. Меня за это дразнили слабаком и маменькиным сыночком (чаще всего в форме «Вдовий сын»), но мне это было безразлично. Я каждый раз говорил, что люди не должны жить в такой вражде и что в этом есть что-то неправильное. Надо мной в ответ смеялись.
Вот и сейчас, видя, как Динко удовлетворяет свою страсть к мести, я почувствовал, что так не должно быть.
– Не надоело маленького бить? Если хочешь отомстить, дай ему по жопе и отпусти. Чего ты его избиваешь, будто это цель жизни?
– Не-а, не надоело, – весело откликнулся Дин, – я этих гадов с соседней улицы сколько хочешь могу бить.
Тут Отти извернулся, пнул Динко ногой в грудь, вырвался из захвата и удрал. Динко взвизгнул и помчался следом. Я неохотно двинулся на ними.
За поворотом скалы шла драка. Отти, оказывается, пришёл сюда не один. За поворотом дрались старшие парни, соседи Отти и парни с нашей улицы. Отти, очевидно, услали с места боя как маленького, чтобы под ногами не мешался. В эту кучу неожиданно врезались Отти и Дин. Отто пригнулся и проскочил под руками своих товарищей. Дин с разбега ухитрился протаранить строй дерущихся и оказался за спинами наших ребят.
Нашей парней было намного меньше.