Экзетрикс. Б.А.Д. Ванн
и наверняка жутко богата. И, наверняка, есть хорошие шансы поиметь бабла. К тому же она симпатичная. Вот только бы кое-что выяснить про нее.
– Перед тем, как мы пойдем дальше, и ты начнешь меня расспрашивать – один вопрос от меня, – Рыба повернулся к ней: – Расскажи, как ты проделала этот фокус с цветами внутри моего фантома.
Ева на секунду поморщилась, будто вспоминая. Но вскоре улыбнулась. У нее милая мимика.
– Это ты про лесенку? Разве она не красивее начала выглядеть? Или что тебе не понравилось?
На ее лице царило искреннее удивление.
Это озадачивало и пугало.
– Ты, к сожалению, не понимаешь, но сделать это обычно очень тяжело. Даже совсем невозможно. Я не видел такого никогда, хотя занимаюсь этим со времен Вала, – немного приукрасить свое участие не повредит: – Ты уже хорошо понимаешь, что такое миражи. Это графика, которую серваки посылают на мои очки и на твои чипы. А есть фантомы. Это вроде той лестницы. Реальная форма. Ее можно увидеть и почувствовать без всяких устройств. Изменить чужой мираж легко. Ломаем репозиторий, вносим изменения в код, который общий для всех миражей, и готово. Но фантомы – они индивидуальны. Для каждого свой кусок внешнего кода. Мало того, что его надо найти – надо заточить под него свой компилятор. Даже это работа на месяцы. Как ты это сделала? Ты ведь еще и голая была ко всему?
Рыба был искренне озадачен по этому поводу. Но девушку это как будто заводило даже. Она улыбалась. Пританцовывала еще вроде или просто игриво шевелила бедрами.
– А я не знаю. Честно. Можно это сделать случайно?
За дебила что ли держит?
– Даже в мыслях не укладывается как?
Вместо ответа, Ева потянула его за руку дальше по улице. Рыба одернул ее.
– Хотя бы расскажи, что ты чувствовала при этом.
Девушка остановилась.
– Мне нечего тебе сказать. Я захотела сделать ее лучше. И получилось.
Она освободила свою руку и пошла. Пришлось ее нагонять. Дорога заметно расширилась. Они видимо подходили к одному из центов.
У Евы снова испортилось настроение. Но все равно постоянно задавала вопросы обо всем вокруг.
Рыба тоже немного расстроился. Пытался вспомнить – осталось ли у него хоть немного, чтобы вернуть настрой.
Наконец, не выдержал.
– Ева, послушай. Без обид, пожалуйста. Это правда, серьезно. Но самое главное – это может помочь тебе самой. Подскажет что-то о тебе. Ты попробуй вспомнить.
Она взглянула на него.
– Думаешь, я не пытаюсь? Так говоришь, как будто я специально прячу от тебя все. А я не помню, – у нее вот-вот покатятся слезы: – Я даже имени своего не помню, Рыба. А тебя только это волнует?
Она все-таки расплакалась.
Обнять ее, и прижать к себе, было лучшим выходом.
– Извини. Я видимо слишком давлю, – час или два, как они встретились, а она уже заставила его извиняться. У женщин это, видимо, прописано на генном уровне: – Вон смотри, мы выходим на пропускную площадь. Здесь есть метро и быстро доедем, куда