«Пасхальные рассказы». Том 3. Хомяков А., Куприн А., Черный С., Леонтьев К., Аверченко А.. Отсутствует
прибыло. Если бы у меня была своя воля, – продолжал он, – я бы всех вас, гуляк и празднующих шутов, повесил на одну осину.
– Дядюшка!
– Племянник!
– По крайней мере, оставьте других в покое, если сами не хотите знать никаких праздников, и даже Светлого Воскресенья!
– А много хорошего в этом праздновании, и много оно принесло тебе пользы?
– Приносит оно пользу или нет, но нельзя не любить это веселое время, уже неговоря, что оно связано со всем, что есть самого святого в нашей вере. Это одно время в круглом году, когда каждый готов открыть другому всю свою душу, когда недруги готовы снова подать друг другу руку и забыть все прошедшее и когда все люди, высшие и низшие, равно чувствуют себя братьями в одном общем светлом торжестве! И потому, дядюшка, думаю, что и я имел от Светлого Христова Воскресенья свою выгоду и пользу, если и не денежную.
– Вы, сударь, славный рассказчик!
– Ну, дядюшка, не сердитесь, а приходите-ка к нам завтра отобедать!
– Я, к тебе?
– А почему нет?
– А зачем ты женился?
– Потому, что я люблю свою жену!
– Ну довольно! Покойной ночи.
– Я от вас ничего не прошу и ничего не требую, почему же бы не быть нам добрыми приятелями? Мне от всей души больно…
– Покойной ночи, – повторил Скруг.
– Так весело попраздновать, дядюшка, – сказал, уходя, племянник и дружески пожал руку писарю.
«А вот тут еще другой молодец! – пробормотал Скруг. – С 15 рублями в неделю, с женой и детьми, – туда же, хочет справлять праздник».
В это время вошло двое довольно видных господ с бумагами под мышкой.
– Скруг и Марлев, если не ошибаюсь, – сказал один из них, – с которым из этих господ я имею удовольствие говорить?
– Вот уже семь лет, как скончался г. Марлев, и именно в эту самую ночь!
– Мы уверены, что вы наследовали от вашего покойного товарища всю его благотворительность…
При слове «благотворительность» Скруг насупил брови, покачал головой и подал назад бумаги.
– После прошедшей дорогой зимы столько есть нуждающихся, не имеющих никаких средств к пропитанию, особенно столько семейств, обремененных детьми, что для Светлого Воскресенья…
– А разве нет рабочих домов и сотен дураков, которые подают милостыню всякому встречному? – прервал Скруг.
– Всего этого мало, и потому мы решились собрать известный капитал и составить комитет для раздачи вспоможения родителям, а для детей устроить приюты! – при этом видный господин взглянул значительно на Скруга. – Что прикажете записать от вашего имени для праздника?
– Ничего.
– То есть, вероятно, не желаете, чтобы под вашим именем…
– Я желаю одного: чтобы меня оставили в покое. Я боюсь всяких комитетов и не люблю их, так же, как и детей. Притом у каждого, кажется, довольно своих дел и не для чего мешаться в чужие. Я же постоянно занят одними своими делами. Покойной ночи, господа.
Видя