Одержимая. Станислава Вертинская
о деревенской жизни, хоть как-то приближенной к окружающим меня реалиям, я знаю только то, что она есть. Идей, как улучшить мою жизнь, кроме как съездить в несуществующую здесь «Мегу» купить пару синтетических пледов на жёсткие деревянные лавки, пока не было.
Я уселась за стол напротив Анчутки, закатала рукава и потянулась к тесту.
В последний раз пироги я пекла с мамой ещё в детстве. Сейчас если захочешь сдобы – есть булочные и доставка, ни к чему пачкать всё вокруг мукой. А я, как и многие девушки, следила за фигурой и булки усиленно игнорировала. Потому лепить тесто не умела. За неумение готовить могло прилететь и в современном мире, где готовка не была главным достоинством девушки. А раньше, как говорили мама, это было одним из показателей пригодности к семейной жизни.
– Жалко платье, – покачал головой бес, глядя при этом на то, как я издеваюсь над кусочком теста. – В таком не пироги лепить, а на гуляниях плясать надо.
– Да что платье, – мне красный подпоясанный балахон жалко не было. – Незачем его жалеть.
– Слыхал, хозяин тебя со свадьбы забрал. Не скучаешь о женихе? – продолжил Анчутка, с сочувствием посмотрев на кривой пирог в моих руках. У беса они получались ровненькие, аккуратные, один к одному. У моего тесто не хотело слипаться и расползалось.
– Чего мне скучать? Он и сам, наверное, рад, что от меня избавился, – пошутила я, отложив в сторону кривой пирожок. С самоиронией у меня было все в порядке, а с умение готовить без полуфабрикатов – не очень. Однако я потянулась за следующей порцией теста: Вазелинчик должен видеть, что я стараюсь, и помочь мне в новом для меня мире.
– И меня ты, смотрю, больше не боишься, – мурлыкнул бес.
– Я тебя и не боялась, – улыбнулась я. С Анчуткой тоже дружить надо, раз он на подхвате у хозяина дома.
– А кто ж при виде меня к ногам Велизара свалился? – усмехнулся Анчутка, а я снова попыталась запомнить имя байкера.
– Так то не при виде тебя. Перенервничала за день, – возразила я.
– Пере-что? – Анчутка уставился на меня, перестав лепить зажатый в ладони пирог. Я прикусила язык, подбирая более подходящее для этого мира слово. Ничего, кроме ещё более непонятного «стрессанула», в голову не шло.
– Переволновалась, – осторожно закончила я. Надо сделать для себя словарик – что говорят тут, а о чем еще не знают.
Закончили с пирогами, и бес оставил их расстаиваться перед печкой. Мои, кривые, сиротливо лежали на самом краю.
– Ты ж, поди, есть хочешь? – спросил Анчутка.
Я прислушалась к себе и кивнула. Поесть и правда бы не помешало, хоть и не вся начинка дошла до пирогов – несколько ложек я запихнула в рот. Анчутка тут же засуетился, достал откуда-то пару глиняных тарелок и похожий на чугунок горшок. Такую древность я видела впервые, даже потрогать захотелось. Но сдержалась – надо ведь всеми силами изображать местную. Между тем, бес разложил по тарелкам тушёный с мясом горох.
Привычную мне горошницу