Калифорния на Амуре. АНОНИМУС
торговцы, служащие, офицеры, горнорабочие, казаки и даже расстриги из духовного сословия. Особую касту составили беглые каторжники и другая разбойная шваль.
С первых же дней работы прииска в Желтуге начались кражи, грабежи, а позже – и убийства. Убить приискателя и забрать его золото было гораздо проще, чем вырабатывать это самое золото, стоя по колено в воде в сырых холодных ямах-шурфах. Это быстро поняли и варнаки-каторжане, работавшие тут же, на прииске, и окрестные жители.
– Окрестные жители – это русские казаки? – уточнил Нестор Васильевич.
Фассе покачал головой. Казаки давно уже обжили левый, русский берег Амура, и предпочитали получать свой барыш, поставляя на прииск еду и прочие товары. А вот разбойничали в первую очередь китайские бандиты-хунхузы и полудикие жители тайги гиляки и гольды.
– Любопытно, – сказал надворный советник. – Я полагал, что эти дети природы отличаются незлобивым и кротким нравом…
Фассе пожал плечами. Возможно, когда-то так оно и было. Однако близкое знакомство с цивилизацией способно испортить любое, самое кроткое дитя. К тому же, как гласит пословица, в семье не без урода. А если семья большая, то и уродов в ней может случиться некоторое количество. Вот именно эти-то выродки из мягкосердечных таежных племен взялись разбойничать на лесных тропинках вокруг Желтуги и подстерегать возвращающихся с приисков старателей.
– Впрочем, вы в каком-то смысле правы, – перебил сам себя Карл Иванович. – У жителей тайги гуманности оказалось побольше, чем у природных русаков и, тем более, хунхузов-китайцев.
Обнаружив старателя, они не сразу убивали его, как русские каторжане или хунхузы, а долго следили, чтобы убедиться, что тот и в самом деле имеет при себе золото. Но и после этого гольд или гиляк тоже не убивал жертву. Опередив путника, охотник расстилал у него на дороге платок или тряпочку, по четырем концам которой лежали камни. Это был знак, что таежный житель следит за приискателем и требует своей части добычи, своего рода выкупа за жизнь. Если старатель отсыпал немного добытого золота на платок, он мог совершенно спокойно идти дальше. Если же у него не хватало ума понять намек или он был слишком жаден, его настигала пуля охотника.
Но это были лесные разбойники, и это был неизбежный риск. Гораздо хуже дело обстояло на самом прииске. Здесь никто благородства не проявлял, и люди бесследно исчезали каждый день. Бандиты убивали их, забирали добытое золото, а трупы бросали в лесах, оставляя на съедение диким зверям, или просто сжигали. До поры до времени приисковый народ терпел такие безобразия – уж слишком кружила людям голову быстрая нажива, и было не до того, чтобы искать и карать преступников.
Но как-то ночью случилось преступление, потрясшее весь прииск. В одной артели убили повара: у него было припрятано пятьдесят золотников благородного металла, на них-то и позарились убийцы.
– А почем у вас идет золотник? – полюбопытствовал Нестор Васильевич.
– Русские скупщики дают