Во имя рейтинга. Сергей Мусаниф

      Дэн

      Академик Петр Иванович Северов, гений теоретической физики, первооткрыватель темпорального туннеля и мой земляк, никогда не расставался с трубкой, но никогда и не курил. Сей довольно громоздкий старомодный агрегат постоянно маячил где-то в районе академического рта, но я никогда не видел, чтобы он выпускал дым.

      Академик сидел на подоконнике и читал Гомера. Я кашлянул, дабы обратить на себя внимание. Профессор – чрезвычайно увлекающийся человек, когда он погружен в какое-то занятие, то замыкается в своем собственном мире, так что кашлять мне пришлось трижды.

      – А, Данил, – сказал академик, аккуратно загибая страницу и откладывая книгу в сторону. – Верите, я никогда не читал Гомера. Я даже не слышал о Троянской войне до того, как прорубил туннель за три месяца до ее начала. Всегда интересовался исключительно своим предметом.

      – А я всегда хватал понемногу отовсюду, – сказал я. – Покурим?

      – Вы курите, – сказал он. – Я сейчас не хочу.

      – Как вам Гомер?

      – Он… подавляет своей дотошностью. Вы заметили, что в «Илиаде» нет ни одного безымянного героя? Все они поименованы, даже если появляются в тексте всего один раз, чтобы пасть от руки какого-нибудь великого воина. А его список кораблей? Здесь он больше похож на бюрократа, нежели на поэта.

      – Некоторые считают его историком.

      Академик пожал плечами.

      – Вы так не думаете? – спросил я.

      – Мне сложно судить. Историки не всегда оперируют фактами, часто они излагают исключительно свои домыслы. Если так, то Гомер – историк. Видите ли, Данил, история – это не точная наука, она в чем-то сродни литературе. Я – представитель точных наук. По крайней мере, так мне казалось.

      – И вы сами делаете историю.

      – Не надо громких фраз.

      – Тогда расскажите мне, как работает ваше изобретение.

      – Я передавал вам все мои файлы.

      – И я ни черта в них не понял, – признался я. – Мои познания в теоретической физике не столь глубоки… По факту они не глубже чайной ложки. Я ничего не могу разобрать, кроме вашей фамилии, вынесенной в заголовок. Вы не могли бы объяснить мне человеческими словами?

      – А вы уверены, что вам это надо?

      – Я – аналитик, – сказал я. – И я не могу делать свою работу, то есть анализировать, если я чего-то не понимаю.

      – Я тоже не все понимаю.

      – Как это может быть?

      – Знаете, с какой попытки мне удалось прорубить туннель?

      – С четвертой?

      – Ха! – сказал академик. – Первые восемь раз я пробовал, когда на горизонте еще не было нашего магната с его деньгами. Все восемь попыток провалились, но каждая давала мне новые поводы для размышления. Я понял, что мне нужна колоссальная энергия, без которой я не смогу поддерживать туннель в открытом состоянии, и я начал искать