О людях и бегемотах. Сергей Мусаниф
х кабинетов, но самый овальный находился в этом доме.
На планете Земля существовало много президентов, но самый президентистый находился в Овальном кабинете Белого дома.
Президент чувствовал себя неуютно.
Раньше президентствовать было просто. Поцеловал пару младенцев, заставил какую-нибудь Монику постирать платье, придумал, кого бы еще разбомбить во имя американской демократии, и провозгласил новую поправку к Великой Американской Мечте. Вот и все дела, что заботили его предшественников. Почему все изменилось? И главное, когда все успело поменяться? Почему он не сразу заметил эти перемены?
Иными словами, президент чувствовал себя неуютно. Еще более неуютно себя чувствовали те, у кого он требовал ответы на свои вопросы. Подчиненные избегали смотреть президенту в глаза и делали вид, что их очень интересует состояние собственных ботинок и узоры на ковре, устилающем пол Овального кабинета.
– Ну, – грозно сказал президент.
– А почему сразу госдепартамент? – взвился государственный секретарь. – Госдепартамент здесь абсолютно ни при чем. Мы не меняли ничего в курсе нашей внешней политики.
– Вот как? – поинтересовался министр обороны. – Ничего не меняли? Тогда давайте кого-нибудь разбомбим.
– Кого? – живо спросил директор ЦРУ.
– Э… – сказал министр обороны. – Кого угодно. Ирак, например.
– Мы его уже восемь раз бомбили, – напомнил директор ЦРУ. – Кроме того, провели две наземные операции. В Ираке сейчас то правительство, которое мы там оставили в последний раз, так какого же черта мы будем его бомбить?
– Я думал, традиция такая, – объяснил министр обороны. – Надо кого-то разбомбить – бомбим Ирак.
– Ирак бомбить не будем. Надоело, – сказал президент. – Какие еще предложения?
– Можно Танзанию разбомбить, – сказал директор ЦРУ. – Или Конго какое-нибудь.
– За что? – спросил президент.
– Было бы за что, сразу тактическими ракетами бы шарахнули, – сказал министр обороны. – Танзания, между прочим, рассадник международного терроризма.
– Коллега, – сказал государственный секретарь, – а Танзания, она, между нами говоря, где?
– Я думал, вы знаете, – сказал министр обороны.
– Я знаю, – гордо заявил государственный секретарь. – А вот вы хоть отдаленно себе представляете?
– Эээ… Тогда давайте Конго разбомбим.
– А Конго где?
– В Африке, по-моему, – сказал министр обороны. – У меня там пара авианосцев наготове.
– Конго бомбить нельзя, – сказал государственный секретарь. – Там российские миротворцы.
– И с каких пор это кому-то мешало? – спросил президент.
– Э… – сказал министр обороны.
– Ну… – сказал директор ЦРУ.
– Если исходить из очевидных фактов… – сказал государственный секретарь. – То… э…
– В последнее время Россия представляет явную и прямую угрозу агрессивной внешней политике Соединенных Штатов, – сказал чей-то голос.
– Это кто сказал? – спросил президент. – Это кто сказал при мне такую… Кто осмелился произнести в моем присутствии эту…
– Глупость, – подсказал директор ЦРУ.
– Ересь, – подсказал государственный секретарь.
– Кощунство, – попытался угадать министр обороны.
– Вот именно, – подытожил президент. – И кто же все это сказал?
– Не я, – сказал директор ЦРУ.
– Не я, – сказал министр обороны.
– И, совершенно определенным образом, не я, – сказал государственный секретарь.
– Это я сказал, – сказал официант.
– А ты кто? – спросил президент.
Директор ЦРУ порывался вскочить с кресла, одновременно выхватывая из-под пиджака пистолет и мобильный телефон. Получалось у него плохо, сказывались годы отсутствия практики в роли оперативного агента.
– Я – официант, – сказал официант. – Меня Джеком зовут. Я вам апельсиновый сок принес.
– А, – сказал министр обороны. – Сок – это хорошо. Очень полезно и укрепляет организм.
– Пошел вон, дурак, – сказал президент.
– А я чего? – попытался оправдаться министр обороны. – Это все реклама виновата…
– Я не тебе, – сказал президент. – Я этому чертовому Джеку.
– Да я и не настаиваю, – сказал Джек, ставя поднос с соком на секретную директиву номер 765, лежащую на столе и носящую гриф «Совершенно секретно. Перед сжиганием все же рекомендуем прочесть». – Больно мне надо все это выслушивать за двести сорок долларов в день.
Дверь за ним захлопнулась с большим грохотом, нежели это требовалось по этикету, но президент не стал придавать сему факту особого значения.
– Наберут официантов по объявлению, – пробормотал государственный секретарь, пытаясь