Боги Авроры. Евгений Александрович Гарцевич
за подвинутых студентов.
– Какой путь ты выберешь, изгой?
– Я выбираю путь Духа, о мудрейший, – я прямо грудь выпятил, как делали остальные претенденты, и напрягся, лишь бы не сморозить еще какую-нибудь глупость и нарваться на длительные ворчливые нравоучения.
– Да будет так, слово прошепчено.
Один из знаков, висевших между рук старика – желтый треугольник, вспыхнул, засветился ярче и поплыл ко мне, а остальные осыпались на землю горстками блестящей пыли. Ловить треугольник не пришлось, он пролетел мимо меня и очереди в направлении дверей, или, как сейчас было видно, радужных порталов. Покружил чуть-чуть в воздухе, выбирая нужную нам дверь, единственную, к слову, где не толпились туземцы в очереди, и с легким свистом впечатался в каменную плиту – в место, где был нарисован дублирующий силуэт. Дверь вздрогнула и стала песком опадать и разбегаться в разные стороны, открыв радужную пленку портала.
Не так многому я научился на Авроре, но то, что не надо прыгать в неведомое, я усвоил хорошо. Я очень аккуратно шагнул в портал, разорвав мерцающую гладь и, возможно, это спасло мне жизнь.
Пространство сменилось слишком резко. Еще мгновение назад я стоял в темном, душном колодце, дышал старыми костями и молодецким потом, и хоба, свежий воздух, холодный ветер в лицо, свист в ушах. Я лечу! Вот ведь жопа!
Я лечу, точнее, камнем несусь вниз так быстро, что все внутренности сжались где-то под горлом, не давая ни вдохнуть, ни заорать благим матом. В метре от меня отвесная скала, сзади и по бокам ничего, а внизу стремительно приближается земля и только торчит несколько острых уступов из скалы.
Схватиться было не за что, я дернулся в попытке ухватиться за стену, но не дотянулся. Получилось только чуть сместиться и рухнуть на один из уступов. В последний момент я успел включить полный «доспех» трансформации, но все равно ударом так припечатало, подбросило, хрустнуло, опять припечатало и покатило к краю, что только паническая мысль, как бы удержаться на узком уступе, спасла от слез и подступившего болевого шока.
Я судорожно вцепился в край уступа, выдохнул, запоздало отменил трансформацию, оставив только крючки Листолазов и подтянувшись, вернулся на неширокий острый шип, торчащий из скалы. Когда боль отступила, а дыхание и часть здоровья восстановились от выпитого зелья, я аккуратно поднялся. Сначала на четвереньки, потом, когда прополз к более широкой части, встал уже в полный рост и огляделся.
Было красиво, ничего не могу сказать, мечта селфи-наркомана из довиртуальной жизни. Открывался просто шикарный вид на плоскую долину, подсвеченную закатным солнцем. Прям трасса Шестьдесят Шесть в южных штатах Америки. Я разглядел место, где мы подходили к поселению, и прикинул, что сейчас я где-то на боковой стороне плато на высоте около километра, по крайней мере, что вниз, что вверх расстояние было примерно одинаковым.
Вдоль скалы, огибая ее по всей поверхности, витками вверх тянулась узкая тропинка. Получался этакий карниз в разных местах от метра до пары десятков