Сочинения. Платон
Да.
Чужеземец. Поэтому мы не должны говорить ни о движении, что оно тождественное или иное, ни о покое.
Теэтет. Конечно, не должны.
Чужеземец. Но не следует ли нам мыслить бытие и тождественное как нечто одно?
Теэтет. Возможно.
Чужеземец. Но если бытие и тождественное не означают ничего различного, то, говоря о движении и покое, что оба они существуют, мы назовем, таким образом, и то и другое, как существующее, тождественным.
Теэтет. Но это невозможно.
Чужеземец. Значит, невозможно, чтобы бытие и тождественное были одним.
Теэтет. Похоже на это.
Чужеземец. В таком случае, не допустим ли мы рядом с тремя видами четвертый: тождественное?
Теэтет. Да, конечно.
Чужеземец. Дальше. Не следует ли нам считать иное пятым [видом]? Или должно его и бытие мыслить как два названия для одного рода?
Теэтет. Возможно.
Чужеземец. Впрочем, думаю, ты согласишься, что из существующего одно считается [существующим] само по себе, другое же лишь относительно другого.
Теэтет. Отчего же не согласиться?
Чужеземец. Иное же всегда [существует лишь] по отношению к иному. Не так ли?
Теэтет. Так.
Чужеземец. Не совсем, если бытие и иное не вполне различаются. Если бы, однако, иное было причастно обоим видам как бытие, то одно из иного было бы иным совсем не относительно иного. Теперь же у нас попросту получилось, что то, что есть иное, есть по необходимости иное в отношении иного.
Теэтет. Ты говоришь так, как это и обстоит на самом деле.
Чужеземец. Следовательно, пятой среди тех видов, которые мы выбрали, надо считать природу иного.
Теэтет. Да.
Чужеземец. И мы скажем, что эта природа проходит через все остальные виды, ибо каждое одно есть иное по отношению к другому не в силу своей собственной природы, но вследствие причастности идее иного.
Теэтет. Именно так.
Чужеземец. Об этих пяти [видах], перебирая их поодиночке, мы выразились бы так…
Теэтет. Как именно?
Чужеземец. Во-первых, движение есть совсем иное, чем покой. Или как мы скажем?
Теэтет. Так.
Чужеземец. Таким образом, оно – не покой.
Теэтет. Никоим образом.
Чужеземец. Существует же оно вследствие причастности бытию?
Теэтет. Да.
Чужеземец. И опять-таки движение есть иное. чем тождественное.
Теэтет. Да.
Чужеземец. Значит, оно – нетождественное.
Теэтет. Конечно, нет.
Чужеземец. Однако оно было тождественным вследствие того, что все причастно тождественному.
Теэтет. Да, и очень.
Чужеземец. Надо согласиться, что движение есть и тождественное и нетождественное, и не огорчаться. Ведь, когда мы назвали его тождественным и нетождественным, мы выразились неодинаково: Коль скоро мы называем его тождественным, мы говорим так из-за его причастности тождественному в отношении к нему самому; если же, напротив, мы называем его нетождественным, то это происходит вследствие его взаимодействия с иным, благодаря чему, отделившись от тождественного,