Офицер Красной Армии. Владимир Поселягин
Вы в Марьяновку пойдёте?
– В точку. Стемнеет скоро, успеем дойти. Там и переночуем, завтра с новыми силами вперёд, к фронту.
– Я не рассказал, как мы в плен попали. Нас одна женщина укрыла, дала обсушиться, накормила, да сосед её, падаль, сдал нас полицаям. Били её, серьёзно избили. Хочу поквитаться.
– Всё в ваших руках, – с безразличием пожал я плечами. – Зайдём в деревню, можете заняться им. Я вам даже верёвку одолжу и мыло.
– Зачем? – удивился капитан.
– Бандитов и пособников вешают. Расстрел применяется только для военных преступников.
– Ах вон вы о чём. Понял, там разберёмся.
Через час мы выдвинулись дальше. До Марьяновки осталось километра четыре, до темноты успеем.
Эпопея с танками не прошла зря. Кроме мин – я чуть позже дополнительно снял ещё штук двадцать – мы обогатились двумя прицелами к пушкам, двумя танковыми пулемётами. Точно такими же, как у меня, ими владели оба танкиста, передав «Максим» лётчикам. Потом – ещё тридцатью двумя дисками к ним и немалым количеством боезапаса, два не вскрытых цинка с патронами даже нашли.
А останки погибших танкистов мы похоронили, экипажи обоих танков, двух парней из первой машины и трёх из второй. Так и осталось тайной, куда делся третий из первой машины, может, ему повезло и он остался в живых? Кто знает.
Только с раненым летуном всё было плохо, Анна провела операцию, но честно сказала, что можно надеяться только на молодой организм парня и что не придётся ему резать руку.
Перед самой темнотой мы вошли в Марьяновку. Обоз медленно двигался в сторону дома, где квартировали до этого полицаи, а мы, оставив повозки позади, начали зачистку селения.
Петли на двери в хату скрипели, причём мерзко так, а от того, что мы заседали именно в этой хате и двери постоянно закрывали и открыли, скрип мы этот слушали постоянно. Наконец сидевший за столом Семёнов не выдержал и приказал оставить дверь открытой, устало потирая пальцами виски.
– Давайте следующего! – крикнул он.
Капитан меня удивлял, с высоты своего двадцатилетнего возраста я как-то не обращал внимания на усталость и трудности, поэтому даже сейчас выглядел бодряком, но вот тридцатидвухлетний Семёнов явно проигрывал мне в этом. Но это и понятно, мало того, что возраст, так ещё он совсем недавно оправился от тяжёлого ранения, а тут такой экстрим.
– Отдохни, завтра много работы, а я закончу, – велел я ему.
– Я справлюсь, – поморщился он.
Семёнов помимо обязанностей командира обоза и командира взвода пехоты взял на себя ещё работу начальника штаба группировки. Штабист он был так себе, так что я планировал его поставить на батарею.
– Это не предложение. Это приказ. А то всего полчаса находимся в этом селе, приняли только двух желающих вступить в наши ряды, а ты уже квелый. Отдыхай.
Мы несколько часов назад перешли на ты, поэтому говорил я спокойно, без командных ноток.
– Есть, – устало мотнул головой Семёнов. – Разрешите идти?
– Иди, в соседней хате твоя жена,