Пролежни судьбы. Книга вторая. Владимир Кукин
я увидел девичье смущение конфуза, радость робости заметного стыда, румянцем разогревшего лицо и грудь. Ноги сжались инстинктивно самосохраненья недоступностью; руки грудь прикрыли, а глаза метнули страх. Запах…
Девственность непокоренная души
плоть окутала застенчивости стягом,
беззащитно стыд повинный обнажив,
скромность выставив доверья благом…
Убаюкать, сказку рассказать, лаская, и покойный сон ребенка охранять с попыткой самоустраниться?
Затухающие поцелуи…
рук прощальное скольженье…
удовольствием блефую,
выключил воображенье…
– Не уходи, мне одиноко…
Признание приказ для цепкости объятий, телом всем объединиться с нежностью безумств, готовых жизненным теплом души окутать.
Чувство бережной сродненности, рождающей любовь. Забытье, провал во времени и ощущениях приятного, та бесконечность неразумная, восстановить которую по памяти нельзя, не предназначена она для обсуждения оценки здравым смыслом, лишь…
Образ, ускользающий за дымкой сна,
в безмолвном подчинении зовущий в бездну,
в глушь скитаний, что мечтой удалена
от ласки, напевая Афродиты песню…
И вдруг признания шокирующий голос:
– Зря стараешься, оргазмов множественных не добьешься.
Разумное спокойствие величья красоты,
шедевр храниться под бронею недоступности
заботливой охоты, груз взвалив чужой вины –
Джоконда, скрытая покровом серой скудности…
Признать свое бессилие пред опытом предшественников, не сумевших юному созданию помочь раскрыться глубиною феноменов счастью ощущений? Забытье! Лишить разумной подконтрольности фиксации происходящего и окунуть в мир неразумной власти чувств.
В одной из книг, полунамеком, я прочел загадочную фразу: «На теле женщины собой соединив четыре точки, ты сделаешь ее счастливой до безумия. Две снаружи, две внутри; и власть твоя над женщиною будет беспредельна».
Губы, две руки и фаллос – достаточный инструментарий для открытия заветных точек. Сомнений интерес гнал слепотою осязания, найти и запустить интимных кнопок волшебство. И не для власти личностной:
Раскрыть природы дикое творенье,
вдохновится угощения талантом –
любить, в познании порабощенья,
себя даруя ярким транспарантом…
На ком впервые испытал я волшебство воздействия на эрогенные поля любви? Марина бешеная, удержать которую в повиновении и на секунду невозможно было?
Бурлила нетерпением шампанского,
энергии вливая вкусовую милость,
с упрямым пылом воинства троянского,
и долго-долго конвульсивно пузырилась…
Люда… В полуобмороке забытья всех своих любовников перечислявшая,
Посмеиваясь диким смехом Ники,
обезглавливавшей посягнувшего на честь богини,
оргазм вкушая на смертельном пике,
слепо