Знак Саламандры. Мария Камардина
родителей, которые по первой просьбе выделяли деньги, покупали дорогие шмотки и косметику и разрешали всё вообще. Королева класса и заводила, по одному слову которой окружающие, за редким исключением, были готовы почти на всё: сбегать с уроков всей толпой, подстраивать пакости нелюбимой учительнице…
Дразнить белобрысую заучку в очках.
Это было давно, но…
Было.
И было ещё кое-что.
Заставляю себя улыбнуться и выпрямить спину, смотрю мимо Сашки в зеркало – там должна отражаться красивая, уверенная в себе женщина, грамотный специалист, которого ценят начальство и коллеги. И нет, я не бледная, просто помаду неудачно выбрала, а про румяна забыла.
Сашка оборачивается на зеркало, потом смотрит на меня. Внимательно так, зараза, смотрит. Я поспешно опускаю взгляд в чашку с ромашковым чаем и обнаруживаю, что Гошка уже сунул туда наглую морду.
– У нас были… разногласия, – формулирую я наконец, вылавливая дракона из чая. – Знаешь, как оно бывает – если девочка в старших классах не красит глаза и волосы, остальные начинают косо на неё смотреть. Гоша, фу так делать!
Дракон обиженно фыркает, выкручивается из моих рук и перепрыгивает на Сашку. Тот не глядя перехватывает тушку поудобнее и поднимает брови, забежавшая к нам Олеся фыркает, но кивает:
– Мальчикам не понять, ага.
Мы с многозначительными усмешками переглядываемся. Жаловаться мне не хочется, совсем. Десять лет прошло, я изменилась – она тоже могла измениться. Если начать ябедничать, это будет выглядеть не слишком хорошо, к тому же может спровоцировать ответные откровенности. Лучше помолчать, выждать, присмотреться…
– Десять лет прошло, – повторяю вслух. – Как будет работать, понятия не имею. Но она умеет быть милой. Да и не так уж сложно – почту отправлять, вот даже Александр Евгеньевич справлялся.
Александр Евгеньевич, судя по лицу, очень хочет съязвить в ответ, но тут у него пиликает телефон. Звонит Света – нужно помочь новенькой разобраться в почтовой программе и папках. Учитывая, что и программу, и папки Сашка настраивал сам, возразить не получается, да и основной работы у него пока нет.
На то, чтобы отцепить дракона от рубашки, уходит минут пять. Я списалась с драконозаводчицей, по её словам, Гошка из всего выводка был самый ручной и плюшевый, ревновать не будет точно и кусаться вряд ли – разве что в шутку. Зато на магию он реагировал острее прочих, весь в папу, чемпиона в драконьих соревнованиях по поиску каких-то хитрых кристаллов.
Пока не знаю, хорошо это или плохо.
Дверь за Сашкой и Олесей закрывается. Гошка оглядывается, совсем по-человечески вздыхает и ныряет в свою сумку – мол, скучно у вас тут, лучше посплю. Я тоже тихонько вздыхаю и скрещиваю пальцы на удачу.
Следующие несколько дней проходят вполне мирно. Я не строю иллюзий и понимаю, что Алёну обо мне тоже наверняка расспросили, однако та не спешит с громкими разоблачениями, и уже за это я ей благодарна. С работой у неё пока ладится не особо, хотя девочки рады помочь, а Сашке приходится спускаться в канцелярию