Блеск подковы в лунном свете. Анна Нейман
Библии. Ибо сущность Нового Завета – проклятие пола, Бессемянное Зачатие, абсолютное религиозное отрицание, ноль пола.
«В мире борются два света – лунный и солнечный. Солнце – Ваал – бог плодородия, Луна – Астарта – вечно бесплодная дева, богиня ночи, смерти и сладострастья. Иудейство – религия солнечного, христианство – лунного света. Нужно выбрать между Ветхим и Новым Заветом, между семьей и содомом, деторождением и детоубийством, спасением и погублением рода человеческого», – так резюмирует розановскую картину мира его вечный оппонент Дмитрий Мережковский.
Свидетель. Собеседник. Соглядатай
У Бунина в «Жизни Арсеньева»: «Справа, над садом, сияла в ясном и пустом небосклоне полная луна с чуть темнеющими рельефами своего мертвенно-бледного, изнутри налитого яркой светящейся белизной лица. И мы с ней, теперь уже давно знакомые друг другу, подолгу глядели друг на друга, безответно и безмолвно чего-то друг от друга ожидая… Чего? Я знал только то, что чего-то нам с нею очень недостаёт…».
Луна как молчаливый собеседник в раздумьях и ожиданиях. Луна вернейший спутник одиночества. При лунном свете человек, как правило, чаще грустит, чем в дневное время. И чаще находится в одиночестве. Наедине со своими мыслями, чувствами, воспоминаниями. Ночная тишина более способствует углубленной рефлексии.
В бунинской «Жизни Арсеньева»: «Помню: однажды осенней ночью я почему-то проснулся и увидал лёгкий и таинственный полусвет в комнате, а в большое незанавешенное окно – бледную и грустную осеннюю луну, стоявшую высоко, высоко над пустым двором усадьбы, такую грустную и исполненную такой неземной прелести от своей грусти и своего одиночества, что и моё сердце сжали какие-то несказанно-сладкие и горестные чувства, те самые как будто, что испытывала и она, эта осенняя бледная луна».
В литературе достаточно часто встречаются ассоциации Луны не только с доверенным лицом, тайным другом и собеседником, но и с соглядатаем, свидетелем, преследователем, одним из понятых, хранителем опасных тайн или доносчиком.
В «запретном» дневнике Ольги Берггольц есть запись 1949- го года о том, как муж увозил ее из города в страшные дни ожидания новых арестов по «ленинградскому делу»: «Ощущение погони не покидало меня. …В полной темноте я, обернувшись, увидела мертвенные фары, прямо идущие на нас. …Оглянулась на который-то раз и вдруг вижу, что это – луна, обломок луны, низко стоящий над самой дорогой… Дорога идет прямо, и она – все время за нами. Я чуть не зарыдала в голос – от всего. Так мы ехали, и даже луна гналась за нами, как гэпэушник».
Луна и медитация
В 1931 году, одновременно с романом-антиутопией «О дивный новый мир», великий английский писатель Олдос Хаксли пишет эссе «Медитация на Луне», в котором утверждает, что людям, склонным к созерцательности, глядящим на ночное небо, не нужно воспринимать Луну или как скалу, или как романтический образ, ведь она может быть и тем и другим.
Свет великой