Сам себе приговор. Николай Леонов
того, что смерть сумеет добраться даже до «хозяев жизни», но обстановка здесь казалась Гурову жутковатой. Широкую подъездную дорогу, ведущую к дому, устилал толстый слой опавшей листвы, которую никто и не думал убирать.
Особняк выглядел вымершим. Или так только казалось?
Гуров заметил девушку лет двадцати пяти, с детской коляской, и решил поинтересоваться, знает ли она хоть что-то о телеведущей. Оказалось, что знает. Она охотно пояснила, что Алла Гнедова не появлялась здесь с лета, но всем известно, что у нее есть и другая недвижимость – несколько квартир в Москве. Только вот непонятно, в какой из них она живет сейчас.
– А вам охрана при въезде ничего не сказала? – удивилась девушка. В этот момент ребенок в коляске захныкал, и она, забыв про Гурова, склонилась над малышом.
– Ваш?
– Можно и так сказать, – бросила через плечо девушка. – Я его няня. Вроде как, угу. Как родился, так я им, считай, одна и занимаюсь. Во всяком случае, в отсутствие родителей. Его папа ворочает финансами, а мама владеет стоматологической клиникой, поэтому дома их можно увидеть редко. Вы все-таки поспрашивайте у охранников насчет Аллы Тимофеевны. Не у тех, которые в черной форме, а у других, которые шлагбаум открывают.
– А в чем разница между ними?
– Те, кто носит черную форму, просто следят за порядком в магазинах, а некоторые еще подрабатывают сторожами. И бухают они по-черному, – скаламбурила девушка. – Это и не охрана вовсе, а так. А вот другие, которые контролируют въезд на территорию поселка, следят за видеокамерами и проверяют документы у посетителей, – те посерьезнее будут. Они все про всех знают, у них работа такая. Наверняка подскажут, где сейчас Алла Тимофеевна.
Она распрямилась.
– У нее ведь сын умер, вы в курсе? – спросила она. – Полиция решила, что он совершил самоубийство. Даже в интернете об этом писали.
Гуров кивнул.
– Я здесь именно по этому поводу, – ответил он. – А вы с Аллой Тимофеевной хорошо знакомы?
– Да нет, не очень, – пожала плечами девушка. – Так, общались по мелочи.
– Суровая дама? – закинул удочку Гуров.
– Ну это вы зря, – возразила девушка. – Она только на экране выглядит как замороженная. А вы бы видели, как она у себя в огороде грядки окучивает! В тренировочных штанах, маечке и кепочке. Она нормальная, если вы понимаете, о чем я.
– У вас здесь и огороды есть?
– Клумбы с основном, но некоторые что-то сажают. Не те, кто ни дня не работал, а те, кто попроще. Вот Алла Тимофеевна как раз такой человек. Однажды я без зонта оказалась, попала под ливень, а до дома далеко. Так она мимо на машине проезжала, увидела и отвезла меня в Москву. Еще и зонт свой отдала. Простая, свойская… была.
– А теперь все по-другому? – начал Гуров.
Женщина покачала коляску.
– После того как Сашку убили, все изменилось.
– Убили? Речь ведь шла о суициде, – напомнил Гуров.
– Да какой там суицид! – воскликнула девушка. – Парень был тихим, учился себе,