Тетерев мечты. Михаил Шахназаров
этом нежизнеутверждающем облике. Только вместо футболки была белая рубашка, а на груди висела цепь толщиной с лапу ротвейлера.
– Сработали под заказ, а заказчик спрыгнул? Так же, Викентий? – начал Алик, заскакивая под навес.
– Какой заказ? Ты где такие заказы видел, блядь? Позвонил Гжегож из Сувалок. Говорит, так, мол, и так. Типа это… Есть фура с дилдами. Думал, он тёлок предлагает. Ну дилда, дылда… Параллельность мышления.
– Ассоциативность, – вставил Алик.
– Не умничай. Потом типа это, разъяснил. В Польше, мол, оставлять стрёмно, готовы скинуть по дешману.
– Ну да… А здесь оставлять не стрёмно, – вздохнул Алик. – Только куда мы их здесь распихаем?
– «Распихаем» – это самое точное определение, – говорю.
– Пацаны, – с надеждой проговорил Викентий. – С вашим опытом и связями… Да вы за день весь этот пластмассовый стояк и мохнатый батальон распихаете.
– Какой ещё батальон? – протянул Алик.
Викентий открыл фуру и поставил на стол небольшой картонный ящик. С глянца коробок смотрели розовые члены и вагины. Последние были похожи на мохнатые стаканчики с мороженым. Я поморщился:
– Блядь, всё видел. Протезы рук и ног, пришитое ухо. Но такое…
– Да, Викентий. Этих силиконовых шиншилл продать невозможно, мой друг. Рига – маленький город… Про нас станут плохо говорить.
– О вас и так говорят не очень. А некоторые вообще предпочитают не говорить.
– Не говорят, а наговаривают. – Меня возмутил такой подход. – Рига превратилась в город дурной молвы и порока.
– И ты не умничай. Философ, бля… Ты же двинул чукчам два контейнера солнцезащитных очков. Там типа это, населения меньше, чем этих очков. А в Риге извращенцев на две чукчатии.
– Это были очки-обручи для волос, Викентий. И их в хозяйстве можно подо что-нибудь приспособить. А это…
– Короче. – Викентий не был расположен к беседам. – Тридцать тыщ гринов за всё, и расходимся.
– Двадцать, и мы берём весь груз, – вступил Алик.
– Мне и пятнадцати жалко, – повёл я торги вниз.
– Ты знаешь, на сколько здесь этих елдаков? – закашлялся Викентий.
– На лет пять – семь, – говорю.
– Типун тебе на язык. – Викентий смачно сплюнул.
– Может, у тебя и накладные есть, Викентий? – спросил Алик, понимая, что фура стоит намного больше даже тридцати тысяч долларов.
– Типа это… Здесь не меньше чем на двести тысяч баксов!
Спустя пятнадцать минут сговорились на двадцати трёх тысячах. Сразу со склада поехали к Вите Альманаху, прихватив коробку образцов. Витя держал четыре кооперативных магазина, один антикварный салон по скупке краденого и бар с проститутками из ветеранского движения. Увидев упаковки с товаром, Виктор начал играть глазами в теннис. Молча переводил взгляды с коробки на нас и обратно.
– И сколько у вас этой в прямом смысле слова хуйни?
– Фура, – ответил Алик.
– Фура?!