Слоновая кость. Мерседес Рон
вперед, пристально глядя мне в глаза.
– Есть ли вероятность, что они что-то… сделали с тобой?
Прикусила дрожащую губу, пытаясь справиться с ужасом, охватившим тело вместе с осознанием, что не могла контролировать происходящее. Не хотела даже думать о том, что была в руках возможных убийц или насильников…
– Отвечай.
Я подняла глаза от кровати и испуганно посмотрела на отца.
– Ничего не помню…
Я возненавидела себя за то, что не знаю, что они могли со мной сделать.
– Хочу, чтобы она прошла полное обследование, прямо сейчас.
Полицейские посмотрели на отца, затем на меня. Они выглядели смущенными. Будто тот факт, что меня могли изнасиловать, пугал их не меньше, чем меня.
– Оставлю карточку, если вспомните что-нибудь, каким бы незначительным это ни было, не стесняйтесь позвонить в участок и сообщить.
Молча кивнула, опасаясь, что голос снова начнет дрожать.
Когда полицейские ушли, медсестра попросила пройти с ней. По-видимому, она решила со всей серьезностью отнестись к просьбе отца. Часть меня успокаивала себя тем, что я бы что-то почувствовала, если бы меня изнасиловали. Даже малейшее проникновение.
Когда попросили сесть в гинекологическое кресло и положить ноги на подколенники, пришлось закусить губу, чтобы не закричать. Как же хотелось очнуться от этого кошмара!
Но женщина-врач, которая осматривала, была очень любезна и обращалась деликатно.
– Мы уже проверяли, нет ли следов спермы или крови, когда нашли тебя без сознания, но ничего не обнаружили. Не было никаких признаков, которые могли бы указывать на сексуальное насилие, но твой отец потребовал, чтобы проверили еще раз…
Понимала, что он хотел знать наверняка, и мне тоже нужно было убедиться, что не произошло ничего из тех ужасных картин, которые рисовал мозг.
– Ты все еще девственница, – заверила она меня, и от того, как это произнесла, почувствовала себя немного странно. – Вот отчет и результаты теста на ВИЧ.
ВИЧ? В ужасе распахнула глаза, но врач ласково улыбнулась.
– Не беспокойся, милая, мы сделали тест на всякий случай. Несмотря на испуг и плохие воспоминания, ты совершенно здорова. Тебе больше не нужно волноваться.
Через некоторое время принесли одежду. Я смогла, наконец, снять больничный халат и переодеться. Хотела вернуться домой и забыть обо всем, что произошло.
Питер, наш шофер, ждал на выходе из больницы. Отец сидел на переднем пассажирском сиденье, продолжая разговаривать с кем-то по телефону. Что касается меня, то я с трудом могла поверить, что всего четыре дня назад главной заботой был зачет по микроэкономике.
Когда приехали, я вышла из лимузина и поднялась на крыльцо огромного особняка, невольно оглянувшись: стены и белоснежные колонны были свидетелями юности и взросления. Люпита – экономка, повариха и женщина, которая заботилась обо мне с самого детства, – вышла со слезами на глазах. Она крепко прижала к себе, и я с радостью ответила на ее объятия, стараясь не расплакаться.
– Сеньорита Марфиль! – всхлипнула она, утирая