Отпустить и расслабиться: Как не давать гневу, страху и другим негативным чувствам выбивать вас из колеи. Адем Гюнеш

      Я родился и вырос в Анкаре. Наша семья была среднего достатка. Отец – простой честный человек, скромный водитель такси, мама – добрая анатолийская женщина.

      Детство я вспоминаю как бесконечные игры во дворе. Соорудив из кирпичей футбольные ворота посреди дороги, мы гоняли мяч с ребятами из соседнего квартала, запускали воздушного змея, собирали камушки…

      Отец умер, когда мне было всего 14 лет. Я был еще совсем мальчишкой. Отец скрывал от нас, что был смертельно болен, поэтому я ни о чем не догадывался. Он постоянно ходил по больницам, а я все ждал, когда же он закончит лечение и купит мне велосипед.

      На самом деле я до сих пор этого жду. Представляю, как отец однажды купит мне велосипед. И хотя это не реально, я не хочу расставаться со своей мечтой. Я хочу сохранить это детское чувство[1] и не желаю признавать, что мои мечты разбиты.

      Смерть отца стала для меня первым ударом в жизни. Несколько дней я не осознавал, что его больше нет. Я думал не о его смерти, а о том, что будет теперь с моим велосипедом. Словно отец должен вернуться через пару дней.

      Однако жестокая правда вскоре стала очевидной. Его машина никогда не стояла так долго без дела… и тишина в доме была невыносимой. Меня раздражало, что отец все не приходит, будто упрямится мне назло.

      На похоронах я с удивлением смотрел на плачущих людей (я переживал психологическую травму[2], а взрослые гладили меня по голове и говорили: «Какой молодец, совсем не плачет»), а вечером третьего дня сорвался: стал метаться, биться в истерике, рыдать…

      Я чувствовал внутри какое-то странное напряжение. Трудно было принять факт, что отца больше нет в моей жизни. Казалось, сердце вот-вот вырвется из груди.

      Помню, как в тот вечер я кричал, не помня себя и сам не понимая, что говорю. Я злился на отца, потому что он обманул мое доверие. «Ты обещал купить мне велосипед! Ты обманул меня!» – кричал я[3].

      Мне казалось, он услышит меня, поймет, что я злюсь, придет, улыбнется и скажет: «Куплю, куплю, только не кричи так…»

      Но этого не случилось. Я напрасно взывал к нему…

      В полной растерянности я сел у окна. Смотрел через стекло в холодное лицо смерти. Чтобы заглушить боль, я часами считал белые машины, проезжавшие мимо.

      После смерти отца я научился подавлять свои эмоции и чувства. Я нашел инструмент, который помогал мне стать сильнее[4]. Шаг за шагом я учился десенсибилизации.

      Мой первый полет на самолете

      Мне было 23 года, когда я отправился в свое первое путешествие на самолете. Я с нетерпением ждал этого момента и радовался будто ребенок, предвкушая, как взлечу в небо и буду парить среди белоснежных облаков.

      После первого полета, который доставил мне массу удовольствия, я не летал два года.

      А когда мне снова нужно было воспользоваться самолетом, я ощутил в душе странное сопротивление[5]. Внутренний голос[6] твердил: «Не делай этого, самолет непременно разобьется, если ты полетишь». Все, кто отправлялся вместе со мной в отпуск, радовались предстоящему отдыху, строили планы, тогда как у меня в голове постоянно крутились мысли о том, что́ произойдет с нами в полете. У меня возникало странное чувство, когда я смотрел на этих людей. (Годы спустя я понял, что это внутреннее сопротивление, возникшее из чувства самосохранения, послужило началом восстановительного процесса.)