Снегурочка. В розыске. Вера Орлова
смелый, посмотрим, как в камере переобуешься когда узнают что ты ребенка избил!
У меня потемнело в глазах. Он ребенка избил? Боже какой ужас.
Громов отошел от присмиревшего Сыча, а я спустив с его плеча футболку, отметила что оно вывихнуто это раз и рана достаточно серьезная.
– Мне надо чтобы вы полностью сняли футболку!
Сыч неприятно усмехнулся.
– Как? Через наручники?
Я бросила взгляд на Громова.
– Дмитрий Денисович…
Громов отрицательно покачал головой.
– Нет, нет, и еще раз нет! Он опасен!
– Мне нужно вытащить гильзу от пули, вот вот начнется сепсис, поднимется температура и он впадет в забытие, а там умрет! Думаю вам он нужен живым! Посмотри на него! У него испарина на лбу выступает, это серьезно!
Во взгляде Громова что-то мелькнуло. Недовольство. Возможно тем что я назвала его на ты, но сейчас мне было ни до этого, Сыч и вправду плохо выглядел, а я обязана была спасти жизнь пациенту кем бы они ни был, серийным убийцей или школьным учителем.
– Андрей! – Громов посмотрел на совсем молодого опера. – Не своди с него автомат!
Андрей в считанные секунды расстегнул наручники наставляя на Сыча оружие, а я стараясь не смотреть на татуировки которыми был он щедро украшен, одела перчатки.
– Вы так отворачиваетесь! – усмехнулся Сыч. – Нравиться что видите? Мне тоже! Вашему мужу повезло что каждую ночь Вы в постели…
Он сделал характерный жест, а я ощутила, как краска приливает к лицу.
– Отставить разговоры! – рявкнул Громов.
Я дрожащими руками взяла пинцет и банку со спиртом, как не знаю почему, но наши взгляды с Сычом встретились. Господи… Сколько ненависти и злобы там было. От ужаса спирт едва не выпал из моих рук, но это все так быстро произошло и вот я в его руках, а у моего горла… Заточка. Самая настоящая. Кошмар повторялся. Я заморгала и увидев испуг в глазах легендарного Гомова поняла одно, дело плохо, дело дрянь…
– Только дернитесь, я ей горло вскрою, Гром ты меня знаешь, мне терять нечего!
– Ты себе срок на пожизненное только подписал! Отпусти девушку, Сыч, что творишь!
Голос Громова каким бы он не казался спокойным дрожал и я видела испуг в глазах молодых оперов, наверное, они лучше меня знали кто такой Сыч и с кем мы имеем дело.
– А ну пошла, будешь умницей отпущу, пикнешь, прости красавица, но ни Новый Год ни елку ты не увидишь! А ты ствол опусти и своим вели опустить, а то зацепите доктора!
Сыч поясничая протащил меня мимо испуганной охраны и некоторых посетителей. Тащил по пандусу вниз крепко прижимая холодное острие заточки к горлу. Странно даже слез не было просто страх… Дикий страх. Внизу у пандуса резко развернул к себе сжимая горло так что я не могла дышать.
– Ты красивая, жалко тебя убивать, знаешь у меня так давно не было бабы!
От ужаса у меня перехватило дыхание и мне казалось либо он меня сейчас задушит либо я сама задохнусь, нет, только ни это… Нет…
– А ну отпусти ее, Сыч! Ты уже итак