Тусовка не закончится никогда. Дмитрий Самарский
А разгадка одна.
– Да дома делать было нечего, вот и пораньше выехал – отвечаю я.
Еще одной причиной, почему я приезжаю так рано, можно назвать пробки. Они непредсказуемы, но одно правило срабатывает чуть чаще, чем всегда: когда ты спешишь, пробки материализуются даже в субботу, а когда ты выезжаешь заранее, машины улетучиваются, а светофоры ехидно начинают светить только зелёным светом. А всё для того, чтобы я не успел дочитать очередную главу книги Гектора Шульца в дороге и потом еще долго курил стик за стиком, коротая время. И это после прогулки до ларька, в котором я непременно возьму пачку арахиса и стиков.
Впрочем, я на это не жалуюсь, ведь так я в очередной раз могу занять удобный барный стул, открыть банку жидкого золота или купить за баром «Адреналин Раш», и, конечно, послушать музыку, доносящуюся из небольшой беспроводной колонки.
В периоды, когда в помещении никого нет, я нередко люблю разглядывать стену за баром. На скольких языках говорят таблички, обложки книг и иные атрибуты, заботливо прикрученные к этой стене, я подсчитать так и не смог. В очередной раз, делая глоток, я направляю свой взгляд от конституции Казахской ССР к холодильнику, на котором стоит гипсовая фигурка жопы с ушами и сирена с надетым на неё шлемом, похожим на мотоциклетный.
Ещё за баром висит старая электрогитара Урал, стёршая пальцы и уши не одному поколению советских и российских рок-музыкантов. Чуть левее – древняя печатная машинка, а над ней – старый чёрный радиоприемник.
Ещё моё внимание привлекает табличка «При заточке инструмента пользуйся очками», как бы намекающая нам, что настраивать гитару нужно осторожно, а не как я: перепутав колки, однажды я пережал четвертую струну, и она буквально взорвалась, чудом не угостив мои глаза своими кусочками.
На левой стене расположено большое зеркало, около которого я чаще всего и занимаю место (дабы даже случайно не наткнуться на своё лицо, повернув голову в сторону отражающей поверхности). А ещё на барной стойке стоит старый калькулятор, в отличии от висящего на стене, рабочий.
К потолку в «барном» помещении прикреплены прекрасные модели Солнца и восьми планет Солнечной системы, а ближе всего к бару размещена девятая – Плутон. Его в 2006 году перестали считать полноценной планетой, но жителям Плутона, полагаю, на это глубоко похуй.
До открытия дверей согласно анонсу концерта остается примерно час, а за баром я, как и привык, могу поговорить с кем-нибудь из сотрудников «Космоса». Сейчас очередь Юрия, конечно же. Сегодня он одет в рубашку с клетчатым чёрно-белым принтом и футболку с непонятным принтом кислотных цветов. На лице – одновременно и привычная усталость, и небритость, и ехидное ожидание грядущего мероприятия, выпадающего ровно на конец рабочей недели. Ему это мероприятие ещё предстоит фотографировать вместе с Алексеем: об этом говорит, как минимум, второй фотоаппарат на барной стойке.
– Ну что, много сегодня людей будет? – спрашиваю я у Юрия.
– Ну,