Все живы. Анна Морозова
а на площадку можно выйти? – посмотрев в окно на чудесное весеннее утро, спросил Боря.
– Вот уборкой мы займемся, уроки сделаешь, и можно.
– А тогда жарко будет.
– Так! Не пререкаться мне тут! – вскинулась Света, и Боря замолчал.
– Да ладно пацана-то строить! Светик, то есть Светк, ты это… дай мне пятьсот рубликов на сиги, а? Я потом верну, ты же знаешь! И к ужину чего куплю.
– На! Только чтоб сегодня нашел нормальную работу! Стыдобища – здоровый мужик у своей женщины на сигареты стреляет!
– Я сегодня на разгрузке поработаю и с ребятами побазарю. Мне Толян помочь обещался.
– Трепло твой Толян! – возмутилась Света, но милостиво встретила прощальный поцелуй в шейку и ласково проворковала: – Ну давай уже, вали. Пожрать чего купи, пельменей, что ли.
Проводив Костю, она повернулась к сыну:
– Тебя бабушка научила чай заваривать? Сделай себе в чашке, там пакетики на полке есть. А мне кофе, одну чайную ложку и две сахара.
– Мам, ты как себя чувствуешь?
– Ломает как-то, и башка раскалывается. Я с работы отпросилась до завтра, ну, похороны же. Так что сейчас будем делами заниматься.
После завтрака пирожками они и правда занялись делом: мама освободила полку для одежды, куда Боря выгрузил содержимое пакета, потом вместе убрали часть вещей со стола, он подмел в комнате и отмыл, как мог, пол, два раза выливая в унитаз черную воду. Мама командовала, одобрительно поглядывая на сына. Потом велела делать уроки, а сама куда-то ушла. Боря решил позвонить бабушке и дяде Володе. Нарочито бодрым голосом он рассказал ей, что всё в порядке, что они с мамой занимались уборкой, а сейчас он будет делать уроки. «Ты, ба, не волнуйся, главное. Тебе нельзя. Может, мама мне разрешит приехать на каникулы». С дядей Володей он был более откровенен и даже передал телефонный разговор Кости.
– Что с мамой? Это опасно? – спросил он.
– Будем надеяться, что обойдется, – уклончиво ответил дядя. – Ты, главное, если почувствуешь неладное – не стой столбом, а сразу беги. Прям быстро беги, понял?
– Да что неладное-то? – не понял Боря. – Если буйная станет, да?
– А вот этого лучше не ждать. Как заметишь стеклянные глаза – значит, она тебя не видит вообще. Или вместо тебя видит кого-то другого. Эх, Борян, и зачем тебя увезли? И сделать ничего нельзя: маму твою хрен убедишь, только врагом станешь. Ладно, племяш, если что – звони. Вместе будем думать. А за бабушку не беспокойся, к ней Маринка наведываться будет, если что не так, заметит. Она же у меня медсестра. И в церкви бабушке дела найдут, там тетки в таких делах опытные. А я тут решил пока на Севера податься, денег подзаработать к свадьбе. Знакомый сегодня позвонил, предложил устроить, ну, мы с Маринкой подумали и решили шанс не терять.
Боре после разговора стало спокойнее за бабушку, но тревожнее за маму. Да, нужно за ней приглядывать. Ему остро, до боли захотелось обратно, но он взял себя в руки и, застелив стол рекламной газетой, принялся за уроки. Мама всё не появлялась, и он на обед снова сделал