Смерть в партере. Кирилл Бузанов
для меня: просто словечко замолвить за артиста одного кому надо. Ну а так как артист мне этот симпатичен в принципе, то почему бы и нет? Так что искомое я Еве пообещал, после чего рассыпался в благодарностях, поцеловал картинно ручку и поспешил в театр – теперь решать вопрос с улучшением места, ибо проходку мне дали практически на самый верх, да почти у края.
Прошёл контроль я уже под второй звонок, но успел забежать в буфет бельэтажа за полтинником «Камю». Первый этап пройден, и это стоило отметить! Да и взбодриться перед следующим, не менее важным – завоёвыванием места в партере. Ибо все те, кому посчастливилось получить заветные проходки, сейчас озабочены ровно тем же. И тут работает закон джунглей – кто первый, того и место! По неписаным правилам театра, после третьего звонка разрешается занять пустующие места в партере. Естественно, это разрешается делать только тем, кому позволят так сделать капельдинеры.
Эти строгие женщины в униформе театра вершат на этом этапе судьбы таких, как я, безбилетников. И с ними у меня – замечательные отношения! Но, увы, не только у меня…
Закусив лимончиком, я поспешил вниз, к центральному входу в партер, где мне совсем не обрадовались ожидаемо пасущиеся там клакеры. Меня это и не удивило, и не расстроило, игнорируя напрочь их ядовитые взгляды, я раскланялся с парой вершительниц там же стоявших, купил у одной программку – мне 50 рублей не жалко, а ей кассу надо делать, а тут и третий звонок дали. Корпораты – народ дисциплинированный, и к этому моменту уже чинно заняли положенные по статусу места. И виднелось некоторое количество свободных, причём явно не на всех, скопившихся на входе в зал. Я стоял не в первом ряду кучки из человек пятнадцати, и теперь всё зависело от старшей капельдинерши – она должна занять нами пустующие места, а делает она это, руководствуясь своими личными соображениями, соотнося их, понятное дело, с указаниями руководства.
Свет постепенно приглушили до полутьмы, входные двери закрыли и занавесили бархатными бордовыми шторами с золотыми кистями, и это верный знак, что пора действовать, – ещё пару минут оркестр понастраивает инструменты, а потом выйдет дирижёр, откланяется, и уже начнётся. Виолетта Павловна, а именно она руководила этой сменой, орлиным взором обвела вверенный ей партер исторической сцены Большого театра, просчитывая количество свободных мест. Потом взгляд её обратился на нашу кучку страждущих, им она нас и пересчитала, сочувственно покачала головой, не сведя в ноль эти количества, и принялась рассаживать.
На обычные спектакли мы сами ищем себе место, с молчаливого её попустительства, на целевых же – всё гораздо строже. Назвав первых двух счастливчиков по именам, так же ожидаемо – штатные критики театра, имеющие приличный вес и пишущие как надо, она указала на два места в первых рядах и отправила с ними свою коллегу. Потом, с другой партерной капельдинершей, ещё пара из пишущей братии, но рангом пониже, из жёлтоватой прессы, была ею отправлена