Радуга чувств. Йорданка Величкова
пол как проливной нескончаемый дождь.
Ужасное несчастье, которое с ней случилось, было ее личной трагедией, и она не желала ни с кем обсуждать произошедшее. Ей казалось, что это отвратительное событие уже целиком охватило ее существо, поэтому она и отказывалась продолжать говорить о нем – она неистово боялась столкнуться с ним снова.
Однако мать настаивала, не желая останавливаться и утихомириваться, она уже была не в состояние владеть нарастающим беспокойством. Ее взгляд стремился подчинить, проникнуть как можно глубже в сознание дочери, а незрелая Лика не знала, как перебороть эти гипнотизирующие стальные глаза. Сколько себя помнила, всегда боялась их!
– Мама, я тебе уже объяснила: то, что случилось со мной, это мое дело! Оставь меня в покое!
– Как я могу не интересоваться твоими проблемами?! Я мать, а мать всегда отвечает за своего ребенка!
– Но… но…
Лика так хотела сказать: «У меня есть серьезные проблемы, и ты настаиваешь, что должна быть рядом. Почему же ты была занята все эти годы, пока я росла?!». Но вдруг осознала, что нельзя говорить такие слова матери. Маму всегда надо уважать, какой бы она ни была.
– Лика, дорогая, я хочу для тебя только добра, – перервала ее мысли мама: – Я не смогу тебе помочь, если ты до конца не расскажешь, что случилось!
– А я и не хочу, чтобы ты мне помогала! Я сама разберусь!
– Несчастье, которое с тобой случилось, непосильное для психики ребенка! Пожалуйста, будь хорошей девочкой.
Анжеликой овладели противоречивые чувства: с одной стороны, она желала побыть одной, погрузиться в свои проблемы. И она ненавидела, когда кто-то так живо интересовался ее делами. Но с другой стороны, она отдавала себе отчет, что превозмочь то отвратительное, что с ней случилось, было невозможно без помощи взрослого.
– Рони су-сунул один палец с-снизу и ос-оставил меня почти без одежды! – чуть слышно произнесли нежные губы девочки.
– Почти без одежды?! – Наталия Александровна прочувствовала весь ужас случившегося каждой клеточкой своего тела.
– Но… но… что я могла сделать?! – Лика ощутила безнадежность ситуации, и по ее красивому лицу снова потекли слезы, давясь ими, она упорно пыталась объяснить: – Я так на-на…надеялась с то…тобой поговорить о нем, а ты бы…была все за…занята и занята!
– Ладно, ладно, – душа Наталии Александровны сжималась от боли.
«Прости меня, милая моя!» – произнесла она про себя. А затем полностью поблекла, потеряла свою стойкость и выносливость. Стала сломленной, разбитой, она чувствовала себя виноватой в произошедшем.
Испытывая невероятный, заполнивший все ее существо стыд, она еле нашла силы, чтобы спросить:
– И что случилось дальше, милая?
– Я… я ощутила, что не могу пошевельнуться. Я видела, что он снимает свою майку. У него было какое-то овальное родимое пятно над пупком… Это было самое ужасное, что когда-либо случалось со мной! Мне было очень больно, я кричала, но Рони заткнул мне рот платком. А потом произнес то, чего