Русское танго. Василий Колин
И ухмыляется по-скотски небритой харей своей.
А я такая, ничё не соображаю, иду, значит, к столу, а ноги ватные-ватные, чужие будто. Вижу, на столе ножик лежит, обыкновенный ножик, острый такой, мы им хлеб резали и картошку чистили. Ну я схватила этот нож и со всего размаху ударила им в евонную грудь. Как по маслу вошёл, блина, по самую рукоятку, а я отступила на шаг и смотрю, чё дальше-то будет.
Он вроде сначала встать порывался, а потом сползать начал под стол и всё время на меня смотрит и сказать чё-то хочет, но вместо слов бульканье в горле и слюна красная изо рта тоненькой струйкой на пол текёт. Я, значит, решила ножик выдернуть, наклонилась над ним, а он задёргался вдруг, губы посинели, схватил меня за руку, и больше я, если честно, ничё и не помню.
Очухалась, когда отчима уже похоронили.
Теперь вот приходится с этим жить.
А куда деваться?
Говорят, время вылечит.
Меня по малолетству от суда освободили, дело закрыли, а мать лишили родительских прав. Правда, кодировали от алкоголя – толку нету. Но я всё равно навещаю её, помогаю, хотя бы чем. Приеду, испеку ей пирог со щукой, она любит пироги, радуется, когда приеду, денежек немножко подкину. Для того и в Пермь перебралась, подальше от дома. Мечтала прилично зарабатывать, а попала, блина, в кабалу к своему сутенёру. На точку. По улице Ленина таких точек – сам знаешь, сколько, но мест почему-то хватает всем.
Сначала, значит, сутенёр золотые горы наобещал, а я и повелась, дурочка. Потом паспорт отобрал, сказал, что для прописки, и оказалась я прописанная на одной из точек и у него по уши в долгах.
Распоряжается теперь, козёл, как личной собственностью.
Ну так-то, конечно, работать можно. Иногда очень даже приличные дядечки попадаются, из депутатов: не жадные, обходительные и всё такое… Иные заплатят за целую ночь, а через час уже храпят – пушкой не разбудишь. А на столе фрукты, закуска всякая – ешь не хочу. Да ещё утром, бывает, и денег дадут. «Возьми, – говорят, – на колготки, только чтоб твой мудило – сутенёр в смысле – не видел».
Жалеют, наверное.
Можно работать, если бы не маньяки и субботники.
Субботник – это когда бесплатно пашем или у бандитов, или у ментов. И те, и эти нас крышуют, ну чтобы, значит, у сутенёра ни с кем никаких заморочек не было. Чтоб всё чисто было и шито-крыто, и комар носа чтоб не подточил.
Приезжают на нескольких тачках, берут девчонок – и в сауну. А там, блина, делегация пьяная поджидает. И пускают нас по кругу, как хотят. Такое вытворяют – аж волосы дыбом встают. Особенно менты «стараются». Вот, видишь, прижигали мне грудь сигаретой. Я чуть с ума не сошла от боли и ужаса. Вот, у соска шрамик, видишь? Повезло, что пьяный был, не попал, куда целился. Зато знакомой моей, девчонке одной, оба соска реально сожгли. Она после того ментовского субботника седой стала, красится теперь в какой-то колбасный цвет. А другой путанке влагалище бутылкой напрочь порвали. Толкали на спор донышком вперёд. Еле откачали её потом.
Менты – это те же самые бандиты, только в тыщу раз хуже. Для них никакой закон не писан, и по