Чарующий апрель. Элизабет фон Арним
ответ ее успокоил и приободрил:
– Si, si, Сан-Сальваторе.
Они прошли по мостику над тем, что, конечно же, было рвом, и ступили на площадку, поросшую высокой травой и цветами. Мокрая трава хлестала по чулкам, невидимые цветы были повсюду. И снова они поднимались, дорожка петляла между деревьями, воздух пах цветами, которые под теплым дождем стали еще слаще. Все выше и выше поднимались они в этой приятной тьме, а красный огонек на пристани отдалялся.
Тропа повернула вдоль того, что показалось им мысом, пристань и пятнышко скрылись, где-то слева, вдалеке, за темнотой, мерцали другие огоньки.
– Медзаго, – показал на них человек с фонарем.
– Si, si, – ответили они, поскольку к этому моменту выучили «si, si». На что человек с фонарем разразился потоком вежливых поздравлений с прекрасным знанием итальянского, из которых они не поняли ни слова. Это был тот самый Доменико, недремлющий и преданный садовник Сан-Сальваторе, опора и поддержка всего дома, великий, талантливый, красноречивый, вежливый и умный. Вот только тогда они этого еще не знали, а он в темноте – и на свету тоже – со своим смуглым угловатым лицом, с мягкими движениями пантеры очень даже напоминал преступника.
Вновь стала прямой дорожка, пока они шли вдоль возвышавшегося над ними нечто темного, похожего на высокую стену, затем опять стала уходить кверху, между источавшими дивные ароматы цветочными шпалерами, ронявшими капли, и свет от фонарика прошелся по лилиям, и вновь старые ступени, и еще одни громоздкие ворота, и вот они уже внутри, хотя и все еще поднимаются по винтовой каменной лестнице, стиснутой стенами, похожими на башенные, а где-то выше виднеется купол.
А в конце была кованая дверь, через щели которой вырывался наружу электрический свет.
– Ecco, – проговорил Доменико, легко поднявшись сразу по нескольким последним ступеням, и открыл дверь.
Сан-Сальваторе, их чемоданы, и никаких убийств.
Бледные, они смотрели друг на друга, и в глазах светилось торжество.
Это был удивительный миг. Они здесь, в своем средневековом замке. А под ногами – древние камни.
Миссис Уилкинс обвила шею миссис Эрбутнот и поцеловала ее.
– Первое, что должен увидеть этот дом, – сказала она тихо и торжественно, – это поцелуй.
– Дорогая Лотти, – произнесла миссис Эрбутнот.
– Дорогая Роуз, – ответила миссис Уилкинс, чьи глаза сияли.
Доменико был в восторге. Ему нравилось смотреть на поцелуи прекрасных дам. Он произнес чудесную сентиментальную речь, а они стояли, взявшись за руки и поддерживая друг друга, потому что до смерти устали, смотрели на него и улыбались, ведь ни слова не понимали.
Глава 6
С утра перед тем как встать и отдернуть шторы, миссис Уилкинс нежилась в кровати. Что она увидит из окна? Блестящий мир или дождливый? Он точно великолепен. Каким бы он ни был.
Она лежала в маленькой спальне с белыми стенами и каменным